— Откуда ты знаешь, что он — аристократ? Может, это его единственный пиджак, нажитый непосильным трудом?
— В каретах, запряженных единорогами, ездят только очень богатые господа, — отрубила Зорька. — Надевай. Твой комбез слишком бросается в глаза.
Камзол был мне маловат. В талии он не сходился, жал в плечах, да и рукава были коротки.
— Я похож на хипстера, — пожаловался я, пытаясь оглядеть себя со всех сторон. — И не говори, что эту панамку я тоже должен напялить.
— Если не хочешь, чтобы тебя узнал первый встречный — пяль, — Зорька протянула смешную мягкую шляпу, украшенную раскидистым петушьим пером.
— Да кто меня узнает?.. Я в вашем городе — первый раз.
Зорька закатила глаза.
— Ты себя со стороны видел?
— Э... Есть такая штука, называется зеркало.
— ВОЛОСЫ, Макс, твои чёртовы золотые волосы. А ещё голубые глаза. И эти скулы, и подбородок с ямочкой...
— Прекрати. А то я подумаю, что ты в меня влюбилась.
— Что?.. — запищала Зорька тоненьким высоким голосом. — Да чтобы я?.. Да ни за что!.. — она отвернулась, опустив прямые, как палки, руки по бокам и сжав кулачки. Постояла пару мгновений, и вновь посмотрела на меня. — Я всего лишь хотела сказать, что принадлежность к императорской фамилии написана у тебя на морде лица. И на фигуре. И... вообще. Любой лавочник, увидев тебя, сразу поймёт, кто ты такой.
— Ладно, — вырвав дурацкую шляпу из её рук, я нахлобучил её поглубже на уши. — Теперь веди меня к своему Учителю. Сдаётся, нам есть о чём поболтать.
Глава 17
Выиграть пари — наука хитрая.
Я знаю, есть профессиональные игроки — можете спросить у них. Как собрать информацию о предмете, как грамотно определить ставку...
И самое главное, что ставится игроками во главу угла: надо ПОНИМАТЬ, что ты делаешь.
Я же, как всегда, вломился в сделку, ни ухом ни рылом. Лолита была права: частенько я НИЧЕГО не понимаю в том, что делаю.
И раньше это прекрасно работало. До тех пор, пока мне на шею не повесили целое королевство. И я не узнал, что в королевстве этом не всё ладно.
Тратить ресурсы на войну, в то время, как дети становятся беспризорниками — ничего не напоминает?..
Я должен с этим покончить. Вот должен, и всё тут. В конце-то концов.
Шли мы с Зорькой довольно быстро, не скрываясь, но и не привлекая внимания. Я, по мере сил, рассматривал окрестности.
И знаете, что? В общем и целом город производил довольно милое впечатление.
Окна домов чисто вымыты, первые этажи почти везде занимают лавочки с ярким и привлекательным товаром. Красивые наряды, симпатичная мебель, какие-то безделушки...
А когда мы добрались до улицы, сплошь застроенной лавочками, торгующими снедью...
Посыпанные крупной солью крендели; исполинские, источающие аромат копчёностей, кабаньи ноги; километры колбас и сосисок.
Шеренги пирожных похожи на выставку экзотических цветов.
Фрукты, названий которых я даже не знаю, напоминают огромные леденцы.
Пришлось то и дело бить себя по рукам. Я хотел всё: утянуть кольцо колбасы, запустить руку в мешок с орехами, слямзить яблоко или хотя бы вот эту зелёную штуку с мягкими хоботками, которая мне подмигивает...
В животе бурчало всё громче.
Горестно почесав нос, я решил какое-то время вообще не дышать. Во избежание.
— Не похоже, чтобы дети в Африке не доедали, — пробормотал я, заметив толстощекого мальчугана в окне одной из лавочек. На руках ребёнка сидела надменная ухоженная кошка чёрно-белой масти, и на миг мне показалось в выражении мордочки что-то до боли знакомое...
Да нет, — я тряхнул головой. Этого не может быть.
— Вот, держи, — сказала Зорька, когда миновав улицу желудочных пыток, мы вышли к ярко освещенной набережной.
Река, тёмная и таинственная, гордо несла на гладкой спине отражения фонарей, тут и там слышался тихий приглушенный смех, а от воды шел запах кувшинок и ряски.
Вдалеке, сияя, как торт с сотней свечек, плыл пароход...
Девчонка сунула мне в руку что-то мягкое и слегка влажноватое, оно пахло жареным мясом и горчицей.
Ломоть хлеба с свиной отбивной! Рехнуться можно от счастья.
Подумав, что читать лекцию о недопустимости воровства, громко чавкая набитым ртом, просто неприлично, я молча вгрызся в очередной бродибутер.
Стану королём, обязательно отыщу эту улочку и компенсирую всё, что сожрал, — благочестиво пообещал я сам себе.
Чтобы не жевать на ходу, мы устроились на лавочке возле воды. Я расстелил между нами носовой платок, а Зорька вывалила на него всё, что успела "обрести" по пути.