Огонь негодования в ее глазах удивил его. Звонок, разнесшийся по дому, остановил второй удар на полпути.
— Кто, черт возьми, это может быть? — пробормотал он, свирепо глядя на нее. — Наверное, опять какие-нибудь журналисты хотят справиться о твоем здоровье. — Он одернул костюм и пригладил волосы. — Когда я вернусь, вторая сережка должна лежать на комоде, иначе ты пожалеешь.
«Я уже жалею», — подумала Аманда, глядя ему вслед.
Она нашла в себе силы встать. Женщина, глянувшая на нее из зеркала, была неузнаваема. Огромный синяк уже явственно проступал на щеке. Нижняя губа вспухла и кровоточила. Вид забитый и испуганный, печать боли на лице, которую невозможно скрыть.
— Будь ты проклят, Дэвид, — прошептала Аманда, ненавидя себя за собственный страх. — И ты будь проклята, — продолжала она, — за то, что позволяешь происходить такому снова и снова… Если бы ты не была такой мерзкой трусихой, ты бы покончила с этим прямо сейчас.
Муки боли на лице сменились бесстрастным выражением. Мечта о самоубийстве превратилась в старого, почти привычного врага.
Но она быстро прогнала ее. Если она убьет себя, Дэвид опять выйдет победителем. При мысли о том, что он использует ее смерть в свою пользу, чтобы собрать побольше голосов, на нее нахлынула ярость. Если ей суждено умереть, она прихватит его с собой.
— Я должна выбраться отсюда, — сказала она и попыталась взять себя в руки.
Если бы ей удалось добраться до первого этажа, прежде чем Дэвид успеет вернуться в комнату и возобновит «игрища», она будет в безопасности. Конечно, только на время. Но в мире Аманды Поттер любая безопасность была в цене.
Воткнув в волосы гребень, она вспомнила, что на ней нет нижнего белья, и хотела переодеться. Но, подумав о том, что Дэвид сейчас вернется и застанет ее голой, тут же отказалась от этого намерения. Она всунула ноги в тапочки, плеснула холодной воды на избитое лицо и покинула спальню с максимальной быстротой, на которую было способно ее ноющее тело.
Она уже спустилась вниз и направилась в сторону кухни, где могла бы обрести безопасность в обществе Мэйбл, как вдруг услышала голос Дэвида:
— Послушайте, детектив. Я вам очень благодарен за то, что вы сделали для меня и Аманды. Но я не хочу, чтобы вы с ней встречались. Аманде сейчас нездоровится. Вы же знаете, ее падение было достаточно болезненным.
Джефферсон Дюпре удивился. Падение Аманды Поттер должно было нанести гораздо большую травму ему, чем ей. Он принял на себя всю тяжесть ее тела.
— Это не мои причуды, конгрессмен. Мне просто нужно, чтобы она кое-что опознала, — сказал Дюпре.
— И что же это, детектив? — спросила Аманда.
Мужчины обернулись на звук ее голоса. Дэвид пришел в ярость оттого, что жена спустилась вниз и вмешалась в разговор, который он твердо намерен был завершить самостоятельно. Он свирепо смотрел, как она идет мимо них, направляясь в библиотеку.
Джефферсон Дюпре остолбенел. Он молча смотрел, как Аманда идет, прижимая руку к животу, словно пытается убедиться, что все на месте, и не мог понять, каким образом меньше чем за два часа следы от травы превратились в пятна крови.
Ее рот опух. Сбоку на лице расплылся синяк. Дюпре почувствовал отвращение к самому себе, когда, несмотря на щекотливость ситуации, невольно отметил, что у нее, вероятно, ничего нет под шелком. Уж слишком явно вырисовывалось ее тело.
— Боже правый, — прошептал он. — Извините. Я понятия не имел, что вы так сильно пострадали. Что сказал доктор?
— Он не приходил, — ответил за нее Дэвид. — Это всего лишь синяки. Мы сами с ними справимся. Нет никакой надобности поднимать шум в прессе из-за таких пустяков. Это приведет лишь к тому, что отцы города окажутся в неловком положении, вы же понимаете. Может создаться впечатление, будто они не способны обеспечить безопасность при проведении общественных мероприятий.
Только синяки? Дюпре не мог поверить такому «диагнозу».
Аманда поморщилась. Да, у нее действительно были синяки, а кроме того, еще одно-два сломанных ребра. Но они заживают. Она знала, что такое сломанные ребра, и сейчас они причиняли не столь сильную боль, чтобы всерьез беспокоиться.
— О чем же вы хотели спросить меня, детектив?
Мягкий голос Аманды заставил Дюпре вернуться к действительности. Он вытащил из кармана носовой платок и развернул его.
— Моя сережка!
У Аманды вырвался невольный вздох, отозвавшийся болью в избитых боках. Она пошатнулась и тут же ощутила, что ее заботливо опускают на стул.
— Вы уверены, что с вами все в порядке? — Голос Дюпре был мягок, прикосновения нежными. Аманда опять чуть было не решила попросить его о помощи, но мысли о возможных последствиях пресекли мимолетный соблазн.