Сердце Лиз помчалось вскачь, когда лицо Грэя зарылось ей в шею, открытую в высокой прическе и перевитую нитками сапфиров, что Ворт сделал модным. Конечно, это была естественная реакция на предвиденную, но все равно трудную проблему удержать Грэя в вертикальном положении. Это ложь, молча призналась она в приступе честности. Она отказывалась от дальнейших поисков причин «сердечных трепыханий», подобных тем, о которых взахлеб разглагольствовали глупые девчонки в школе мисс Браун при виде каждого красивого мужчины.
– Ваша светлость, с вашего позволения мы перенесем герцога в карету лорда Окслея. – Кучер Эшли с серьезным лицом открыл дверцу экипажа. Несмотря на отсутствующий цилиндр, порванный рукав и запачканные белые перчатки, он был воплощением спокойствия и самообладания. – Его милость предложили отвезти вас в Брандт Хаус, а Стеббинз наймет экипаж, чтобы привезти домашнего врача. Я останусь здесь сторожить карету и договорюсь о ремонте.
– Мы в Америке слышим много хвалебных отзывов о невозмутимых английских дворецких и их способности справиться с любой трудностью. – Обнимая полуупавшего мужа и сознавая неловкость своего положения, Лиз тепло улыбнулась слуге, который руководил их спасением. – Сегодня вы доказали, что это в равной степени относится ко всем английским слугам. Я сердечно вам благодарна.
Кучер скромно поклонился, но не смог сдержать довольной улыбки и гордо объяснил:
– Должен сознаться, что я и есть дворецкий в Брандт Хаус. Кучер сегодня днем заболел, а его помощник получил отпуск на неделю к семье в поместье Эшли, поэтому было решено, что я возьмусь за вожжи в сегодняшний вечер, так как много лет назад обучался на кучера.
– Я никому не желаю болеть… – Лиз на секунду прикусила нижнюю губу, но потом широкая улыбка, сияющая даже ярче, чем ее волосы, победила мимолетную грусть. – Все же я могу считать обстоятельства, из-за которых вы оказались здесь, не чем иным, как благословением.
Лиз не видела лорда и леди Окслей, но, услышав недовольное ворчание, вспомнила о нетерпеливо дожидающейся паре. Она тут же вернулась к задаче доставить Грэя домой и предоставить заботе доктора.
– Еще раз благодарю вас за превосходную работу, – сказала Лиз кучеру – дворецкому. – А сейчас я прошу вас помочь перенести герцога в карету Окслеев.
– Хотя я уже знаю о ваших отличных талантах, Эллисон, я тоже благодарю вас.
Лиз ахнула, когда ее ноша внезапно выпрямилась с насмешливой улыбкой.
– Я благодарен за предложенную помощь, но это излишне, так как я вполне в состоянии перейти из этого экипажа в карету его милости. Во враче я также не нуждаюсь. Пригоршни холодной воды и нескольких часов отдыха будет достаточно, чтобы я пришел в себя.
– Вам необходимо обратиться к врачу, – возразила Лиз.
– Зачем беспокоить человека из-за простой шишки на голове? – Увидя изящный палец, указывающий на темные пятна на рубашке, и открытые персиковые губы, чтобы оспаривать его слова, он продолжил, не дав ей заговорить: – Порезы на голове обильно кровоточат даже при самых незначительных ранениях.
– Но вы некоторое время были без сознания. – Лиз не так-то легко было заставить замолчать, когда она серьезно верила в важность отстаиваемого.
– Разве? – Темные брови изогнулись дугой. – Или я просто наслаждался вашим безраздельным вниманием? – Грэй ждал, пока эта намеренная полуправда высечет искру из ее вспыльчивости. От удара виском о дверцу он действительно потерял сознание и, придя в себя, еще некоторое время был в оцепенении, но предпочитал, чтобы Элизабет думала иначе. Он надеялся, что это отвлечет ее и она не успеет испугаться.
Лиз возмущенно задохнулась и крепко сжала губы. Мысль о том, что он воспользовался ситуацией, чтобы так интимно обнять ее, заставила ее кипеть на медленном огне. Эта выходка исподтишка укрепила ее убеждение, которое начало было колебаться, что он так же виноват в заманивании ее в ловушку этого брака, как и ее отец.
– Что вы тянете? – раздался ворчливый голос из темноты, из-за плеча Эллисона.
– Прошу простить нашу медлительность, Окслей. Я задержался, чтобы убедить мою любящую жену, что не нуждаюсь в помощи врача.
– Эшли? Ты в норме? – Стареющий лорд подвинулся вперед и с сомнением заглянул в сумрак кареты.
Грэй вышел из кареты, заставив лорда Окслея быстро отступить назад и потеснить собравшуюся толпу. Лиз недовольно приняла протянутую ей руку, но не смогла помешать мужу прижать ее пальцы локтем, когда он повел ее к экипажу.
Когда обе титулованные пары устроились внутри и карета тронулась, Лиз испытала ужасное ощущение от пристальных взглядов лорда и леди Окслей.
– Вы должны сурово отчитать своего кучера и работников конюшни. – Взяв на себя роль мудрого наставника молодого человека, лорд Окслей разразился важными, с его точки зрения, советами и мягким выговором: – Колесо кареты, за которой должным образом смотрят, никогда не разболталось бы и тем более не отвалилось. Должно быть, они небрежно смотрят за каретой, раз тщательно не проверили каждый болт.
– Поразительно, как вы вообще благополучно добрались до бала, принимая во внимание тот факт, как быстро оно отскочило, когда вы отъехали. – Леди Окслей посмотрела, какой эффект на них произвело ее предположение, что если в начале вечера все было в хорошем состоянии, значит, кто-то испортил карету перед их отъездом.