— О Господи! — выдохнул Стивен. Его бледное лицо совсем побелело.
Осмонд кивнул:
— Пожалуй, если карета Моргана перевернется, нам стоит молиться о его смерти, а не о выздоровлении.
— Но… но…
Осмонд отвернулся от Стивена и подбежал к Капитану королевской стражи с его «сыном». Несчастный кучер все еще корчился в грязи позади Осмонда, бормоча: «О Боже!»
Глаза Осмонда скользнули по Джеку, как если бы его здесь не было.
— Капитан Фаррен, — сказал Осмонд, — вы запомнили события последних пяти минут?
— Да, Осмонд.
— Вы уверены? Вы хорошо их запомнили? Вы запомнили их в точности?
— Да, я так думаю.
— Вы думаете? Какой вы отличный Капитан! Мы еще поговорим о том, как такой замечательный Капитан смог произвести на свет такое лягушачье яйцо вместо сына. — Он холодно и быстро посмотрел на Джека. — Но сейчас у нас нет времени для этого, не так ли? Я посоветовал бы вам взять дюжину самых шустрых из ваших людей и двойным, нет, тройным аллюром отправить их на Подъездную дорогу. Вы сможете найти дорогу по запаху?
— Да, Осмонд.
Осмонд поглядел на небо.
— Морган обещал прибыть в шесть. Может быть, немного раньше. Сейчас два. По-моему. А по-вашему, Капитан?
— Два, Осмонд.
— А ты что скажешь, маленький кретин? Тринадцать? Двадцать три? Восемьдесят один час?
Джек сглотнул слюну. Осмонд скривил страшную рожу, и Джек почувствовал, как волна ненависти снова приливает к его сердцу.
Ты сделал мне больно, но мы еще поквитаемся!..
Осмонд снова перевел взгляд на Капитана:
— Я советую вам спасти все бочки, которые еще целы. После пяти просто убирайте дорогу так быстро, как только сможете. Вам ясно?
— Да, Осмонд.
— Тогда вон отсюда!
Капитан Фаррен поднес кулак ко лбу и поклонился. Глупо улыбаясь, все еще ненавидя Осмонда до боли в голове, Джек последовал за ним. Осмонд отвернулся от них, не успел Капитан отдать честь. Он направился к кучеру, похлопывая по сапогу плеткой, звуки при этом раздавались такие, будто стреляли из духового ружья. Кучер дико закричал.
— Идем, — потянул Капитан Джека за руку в последний раз. — Нечего тебе на это смотреть.
— Да, пойдем, — выдавил Джек.
Но пока Капитан Фаррен не открыл правую створку ворот и они не выбрались из дворца, Джек слышал все, и он слышал это во сне в ту ночь: свист ударов, один за другим, вскрики обреченного кучера. И странный звук, издаваемый Осмондом. Человек кричал, задыхался, трудно было определить, что это за звук, не глядя в лицо Осмонда, а этого Джек не хотел.
Но он был уверен, что знает, что это за звук.
Осмонд смеялся.
Теперь они были на площади перед дворцом. Прохожие бросали на Капитана Фаррена косые взгляды и отходили. Капитан шел быстрым, размашистым шагом. Лицо его было мрачным. Джек бежал следом за ним, стараясь не отставать.
— Нам повезло, — внезапно сказал Капитан. — Нам чертовски повезло. Похоже, он собирался убить тебя.
Джек кивнул:
— Он же сумасшедший. Как бешеный пес.
Джек не видел бешеных псов, но в том, что Осмонд — сумасшедший, был уверен.
— Стой здесь, — сказал Капитан. Они вышли к той же маленькой палатке, у которой Джек показал Капитану акулий зуб. — Стой здесь и жди. Ни с кем не разговаривай.
Капитан вошел в палатку. Джек стоял и ждал. Мимо прошел жонглер, подбрасывавший в воздух с полдюжины шариков. Он посмотрел на Джека, но не уронил ни одного шарика. Кучка чумазых ребятишек шла за ним, как за гамельнским флейтистом-крысоловом. Потом к нему подошла молодая особа с грязным младенцем на огромной груди. Она сказала, что за пару монет может научить Джека, что делать с маленькой штучкой промеж ног, кроме как писать. Джек покраснел и отвернулся.
— У-у-у, какой ты застенчивый! — рассмеялась девушка. — Иди ко мне, красавчик.
— Пошла вон, шлюха, не то до конца своих дней будешь драить сковородки!
Это был Капитан. Он вышел из палатки не один. Рядом с ним был пожилой грузный человек, неуловимо похожий на Капитана Фаррена. Джек даже понял, в чем дело — оба они выглядели как настоящие солдаты. Толстяк тщетно пытался застегнуть форменный камзол на своем огромном брюхе одной рукой, а другой держал рожок.
Развязная особа без лишних слов удалилась, даже не взглянув на обидчика. Капитан забрал инструмент у своего спутника, и тот наконец-то смог застегнуться. Они обменялись парой слов; толстяк кивнул и, задрав горн, громко протрубил. Это был совсем не тот звук, который Джек слышал, впервые попав в Долины, — тогда играло множество труб. Этот звук был похож на фабричный гудок, возвещающий о начале рабочего дня.