Талли начала готовить. Вернувшись домой как-то вечером, Робин застал ее на кухне, сосредоточенно читающей поваренную книгу Джулии Чайлд.
— Что ты делаешь, Талли? — поинтересовался он.
— Ш-ш-ш, я пытаюсь сосредоточиться.
Но к половине девятого Талли все-таки подала на стол картофель «о гретэн».
На следующий день Талли отважилась на тефтели, а еще через день — на ростбиф.
Но самое ужасное, что Талли не с кем было поговорить. Джулия, единственная, кому Талли решилась бы излить душу, была Бог знает где.
И вот, не имея возможности с кем-нибудь поделиться, Талли обернулась к единственному человеку, который был под рукой, — к Робину. И Робин всю зиму и всю весну торопился домой, ел то, что готовила Талли. Конечно, Талли не могла говорить с Робином о Джеке. Но муж ел ее стряпню и всякий раз хвалил ее, хотя и довольно сдержанно. Но Талли и это было в радость. Даже мать Талли, казалось, была довольна переменами в дочери.
— Совсем неплохо, — сказала как-то вечером Хедда, попробовав заливное, приготовленное Талли, — после последнего удара ее речь практически восстановилась.
Перемены были благотворны для Талли. Она, свято верившая в то, что ей ничто не нужно, остро нуждалась теперь в двух вещах: ей нужен был Джек, и ей нужно было с кем-то говорить о нем. А пока она готовила и представляла себе, что готовит для Джека и он ест ее стряпню.
Талли почти перестала видеть сны. Почти. И те, что снились ей теперь, почти всегда были связаны с Джеком. Ей снилось: она стоит на стуле под деревом, или в ванной, входит Джек, одной рукой он держит ее, а другой выдергивает из-под нее стул. Талли не любила эти сны. Она просыпалась и долго не могла заснуть. Но во сне она, наконец, видела его лицо. Чувствовала, как он касается ее ноги.
И каждый раз, после бурных любовных игр с Робином, Талли снилось, как они с Джеком плывут в лодке, а Бумеранг возится со своими ведерками, что-то строит из песка на берегу. Все было, как обычно, как и должно было быть. Но в конце сна Талли бросала взгляд на берег и видела, что там вместо Бумеранга сидит Робин. И Талли просыпалась, переполненная стыдом и страхов. А Робин спал, мирно посапывал, утомленный долгим рабочим днем, и Талли смотрела на него и нежно гладила его волосы.
Работа была сплошной рутиной, но Талли не бросала ее. Сейчас она сражалась за увеличение испытательного срока для приемных родителей Это был бы уже шаг в нужном направлении. Алан, Джойс и Сара составляли теперь для нее отчеты. «Магистр Талли, — говорила она себе, вспоминая Джека в актовом зале Канзасского университета. — Магистр Талли».
И мало-помалу ее усилия начали приносить плоды. Хотя чаще всего Талли убеждалась в обратном. Это казалось ей порочным кругом: дети, взятые из неблагополучных семей, хотели только одного — чтобы их вернули к родителям. Чем хуже был дом, тем больше рвался туда ребенок. Все попытки Талли найти этим обездоленным детям хороших приемных родителей лишались смысла. Они хотели только одного, чтобы им вернули папу и маму.
Обычно так и было — дети возвращались в родные семьи, если только те давали на это согласие.
Одна из лучших приемных семей, Даяна и Пол Шеннон, взяли на воспитание пятилетнюю девочку, Кристу. Она прожила у них два года, и Шенноны хотели удочерить ее, в то время как родители девочки были заняты своими проблемами. Первое время, когда Талли пыталась разговаривать с настоящими родителями Кристы, они все больше молчали. Потом они начали говорить о том, как они любят Кристу, что она их единственный ребенок, как многим пожертвовали ради нее. На самом деле они практически ею не занимались.
Так Криста попала в дом мистера и миссис Шеннон, которые окружили девочку такой любовью и заботой, что Талли, глядя на них, невольно вспоминала семью Мандолини.
И вот спустя два года истинные родители Кристы осуществили свое давнее желание. То, чего им так не хватало в жизни. Теперь они ждали еще одного ребенка! И мать Кристы, снова забеременев, хотела вернуть старшую дочку в семью.
Талли зубами и ногтями боролась против возвращения Кристы в лоно семьи — боролась против Лилиан, против мистера Хиллера, против психологов, которые наперебой доказывали, что цель их агентства не в том, чтобы обеспечивать приемных родителей детьми, а в том, чтобы находить «временные» дома для детей, чьи родители «временно» не в состоянии о них заботиться. Слишком много, черт возьми, этих «временно», как сказала им всем Талли.
Талли пыталась доказать то, что ей было абсолютно ясно: через пару месяцев под их опеку вернется не только Кристи, но и ее новорожденный брат или сестричка, а мистер и миссис Шеннон тем временем могут взять в дом другого ребенка.