Он взвыл и выпустил свою жертву. Талли, оглушенная, задыхающаяся, едва держась на ногах, сделала неуверенный шаг в сторону, но холодное бешенство против этого мерзавца еще не оставило ее, и поэтому, пока мистер Слэттери вопил, держась двумя руками за пах, она подняла со стола дырокол и с размаху заехала ему по физиономии.
Миссис Слэттери истошно завопила, увидев, как ее супруг пошатнулся от удара и рухнул на пол. Охранники вбежали в комнату, но все уже закончилось.
В больнице Талли на затылок наложили шесть швов. Она лежала в реанимации, забинтованная и ошеломленная. В палату ворвался Робин.
— Робин, что ты здесь делаешь?
Талли больше всего хотелось бы знать, что сейчас делает Джек на Техас-стрит. Она все-таки пропустила обед. Какая жалость!
— Мне позвонили с твоей работы. Звонил Алан.
— Ах, да. И что же сказал Алан?
— Он сказал, что ты получила травму на рабочем месте. Я перепугался, — рассказывал Робин, внимательно вглядываясь в лицо жены и целуя ее забинтованный лоб. — Я спросил, сильно ли ты пострадала. Он ответил, что с тобой все в порядке, а вот парню, — Робин поцеловал ее глаза, — досталось крепко.
Талли улыбнулась и рассказала Робину, что с ней случилось.
— Ох, Талли, — произнес он, когда она закончила. — Это же чокнутый ублюдок. Зачем ты это сделала?
Талли отвернулась.
— Я вышла из себя. Я просто не могла не вмешаться.
— Теперь нам придется подавать в суд.
Подавать в суд? Такое даже в голову Талли не приходило. Если бы она подавала в суд на каждого, кто когда-либо бил ее, она бы большую часть своей жизни провела в судах.
— Не нам, Робин. Мне. И никуда я не собираюсь подавать.
— Ну когда тебе станет получше.
— Никуда я не собираюсь подавать.
— Но почему, Талли? По нему же тюрьма плачет.
— Он не попадет в тюрьму, Робин. Он уже пятьдесят раз должен был оказаться там за то, что бил кого-то головой об стену. Он бывал за решеткой. Может быть, на одну-две ночи. Потом его отпускали. Нет, я не хочу.
— Это твой долг, Талли.
— Робин! Пойди раздобудь нам чего-нибудь поесть, ладно? А об этом мы поговорим как-нибудь в другой раз.
Робин ушел и вернулся через час с едой и Бумерангом. Маленький Робин влез к матери на кровать, и она гладила его по волосам.
— Должен сказать тебе одну вещь, которая не может не порадовать тебя после всех этих переживаний. — Он покосился на Бумеранга и все-таки выговорил вслух: — Ублюдок. Это убивает того парня больше всего, а еще сильнее, что над ним одержала верх женщина.
— Чепуха, — ответила Талли, — Видел ты его жену? Как пить дать он не впервые получает колотушки от женщин.
— Ага, — отозвался Робин, — он колотит ее, а она — детей.
— Нет, не так. Они колотят друг друга, а потом вдвоем принимаются за детей.
Робин сообщил Талли, что у мистера Слэттери переломаны челюсть и переносица, — потребовалось даже хирургическое вмешательство.
— Ты представляешь, с какой силой ты треснула его? Нет? Ты выбила ему три зуба.
— Отлично, я рада, что хоть не зря пострадала. Может быть, теперь мистер Хиллер подумает, возвращать ли ему детей.
— Разве несчастных детей собирались отдать такому ублюдку?
— Лилиан была готова.
Робин погладил Талли по голове.
— Зачем тебе все это дерьмо? — спросил он тихо. — Почему ты не уйдешь?
Бумеранг поднял удивленные глаза.
— О! Папа сказал плохое слово!
— Папа просит прощения! — хором воскликнули Талли и Робин.
Робин и Бумеранг просидели в палате довольно долго.
Бумеранг хотел, чтобы мама пошла домой вместе с ними. И Робину пришлось объяснять, что у мамы болит голова, «чуть больше, чем обычно», — в шутку добавил он, — и на ночь ей надо остаться в больнице, а завтра все уже будет хорошо.
Тогда Бумеранг предложил провести ночь в больнице вместе с мамой, и Робину стоило немалых усилий увести мальчика домой.
Они ушли, и Талли включила телевизор, пытаясь забыть о лапах Слэттери, сжимающих ее шею.
Талли разбудила медсестра, она приветливо улыбнулась Талли и вежливо сказала:
— Миссис Де Марко, вас пришел навестить кузен.
— Но у меня нет кузенов, — пробормотала Талли спросонья, но в эту минуту в комнату вслед за сестрой вошел Джек. Талли заметила, что сестра не отрывает от него глаз.
— Кузина! — воскликнул Джек, расплываясь в улыбке. — Как ты можешь так говорить? Разве ты забыла, как мы играли в детстве?
Талли улыбнулась в ответ, она сразу почувствовала себя лучше.