Возле пруда они натолкнулись на маленькую чернокожую девочку, которая пыталась подманить к себе утят. Талли присела рядом с ней, и Джек сделал несколько фотографий.
— А где твоя мама? — спросила Талли.
— Она вон там, — сказала девочка, которую звали Саманта. «Вон там» было футбольное поле, и на скамеечке, укрытой кустами и деревьями, сидела молодая негритянка, очень увлеченная разговором со своим чернокожим спутником.
— Саманта, — сказала Талли, заглядывая в лицо девочки, — наверное, тебе лучше пойти к маме с папой?
— А это не папа, — сообщила Саманта. — Мой папа в Вест-Индии, а это — Питер.
— Так почему бы тебе не вернуться к ним?
— Нет. Он с ума сойдет от злости, что я так далеко убежала, — сказала Саманта.
Джек помог Талли подняться, и она неохотно побрела дальше, к Мемориалу Линкольна. Саманта пошла за ними, болтая про уточек, про деревья, про воду, которая, по словам Саманты, недостаточно чистая. Джек сделал еще несколько снимков. Саманта попросила Талли дать ей поносить ее новую желтую бейсбольную кепку с надписью «Я люблю Вашингтон», которую Талли надевала козырьком назад. Талли сразу же сняла кепку, и Саманта натянула ее тоже задом наперед. Талли все время тревожно оглядывалась назад, на скамейку. Она уже исчезла из виду. Мама Саманты уже не могла видеть свою девочку, не могла видеть, что она разговаривает с незнакомыми людьми. Джек и Талли шли как можно медленнее, и девочка шла с ними, и, наконец, издали раздалось:
«САМАНТААААААА!»
Вскоре крепкая, улыбающаяся женщина догнала их и сказала:
— Саманта, почему ты ушла так далеко?
— Извини, мама, — сказала Саманта. — Питер, что разозлился?
— Нет, дорогая, он не разозлился, — ответила мама, бросив взгляд на Талли и Джека. — А теперь пойдем назад. И отдай этой красивой леди ее кепочку.
Саманта посмотрела на Талли и начала неохотно стягивать с головы бейсболку. Талли быстро взглянула на Джека. Это он купил ей эту кепку сегодня утром, пока они ели сандвичи неподалеку от Белого дома. Джек закатил глаза и кивнул. Талли присела на корточки и сказала:
— Держи кепку, Саманта. Она твоя.
Довольная Саманта нахлобучила бейсболку обратно.
— Спасибо, — пробормотала она, повернулась и убежала.
— Надеюсь, она не доставила вам много хлопот, — сказала ее мама.
— Совсем нет, — ответила Талли, а Джек обнял ее.
Талли с интересом рассматривала надпись над головой Линкольна, которая гласила: «В сердцах людей, ради которых он спас Соединенные Штаты, память об Аврааме Линкольне будет жить вечно».
— Бумеранг очень любит Линкольна, — сказала она Джеку. — Ему было бы интересно это посмотреть.
— Ага, — ответил Джек. — Может, и Робин приедет.
— О Господи!
Но Талли знала, что если она, не дай Бог, откроет рот, если только позволит себе отреагировать, повернуть назад уже будет невозможно. Они подерутся прямо под памятником Линкольну.
Было уже шесть часов вечера, солнце почти село, когда они прошли через весь мемориальный комплекс, уселись прямо на траву и стали смотреть на Потомак и Мемориальный мост, ведущий на Арлингтонское кладбище.
— Там, наверху, это дом Роберта Э.Ли? — спросила Талли.
Джек кивнул.
— Интересно, а в темноте можно отсюда увидеть Вечный огонь на могиле Кеннеди?
— Не думаю. Это же совсем небольшой огонек.
— Маленький Вечный огонь, да?
— Да, — сказал Джек, опрокидывая ее на траву. — Давай пойдем смотреть, как цветут вишни в Бухте приливов. Пошли, пока не стемнело.
— А я хочу туда, — Талли показала на Арлингтон.
— Конечно. Ну и дурак же я был, когда подумал, что тебе будет интереснее смотреть на цветение вишни, чем на могилы, — сказал Джек, протягивая руку, чтобы помочь ей подняться. — Талли, не хочешь же ты идти туда в темноте. Мы пойдем туда завтра.
Талли не двинулась с места. Ну и пусть. Это место не хуже других.
— Что с тобой происходит, Джек? — спросила она.
Он все так же возвышался над ней, заслоняя вид на мост и кладбище.
— Со мной ничего не происходит, — холодно ответил он. — А вот что происходит с тобой? Почему ты все время родишь со сжатыми кулаками и стиснутыми зубами?
— Потому что я не понимаю, что происходит.
— Да ничего не происходит. — Джек снова сел на траву «Ну, так-то лучше», — подумала Талли. Солнце, садясь справа от нее, согрело ей щеку.
— Ведь вообще ничего не происходит, правда, Талли?
— Что происходит между нами, Джек? Что случилось?
— Ничего между нами не происходит. И с нами ничего не случилось. Ведь так, Талли?