Совсем другое дело — летом. Летом Талли почти не видела Робина. Он очень много работал, играл в футбол и регби, брал с собой Бумеранга на выходные и часто засиживался с Брюсом или Стивом по воскресеньям. Талли не изводила себя готовкой, и любовью они занимались реже, и мало разговаривали. Летом Робин оставлял ее одну, и это вполне устраивало Талли. Но когда Джека не было, то Робин все время был рядом, и это Талли тоже устраивало.
— А как ты сам думаешь, Джек, сколько еще раз ты будешь возвращаться? — наконец спросила она.
Он снова схватил ее за руки.
— Талли, — прошептал он. — Калифорния, Талли! Калифорния! Мы вместе, всегда вдвоем, и все время солнце и океан, нигде ты не увидишь такого пляжа — только на океане. У нас будет дом, я буду писать картины, ты будешь работать или что-нибудь еще делать, и у нас будут дети, они будут расти на берегу, и мы тоже, в тепле и солнце. Вот чего я хочу, Талли, вот чего я хочу для нас с тобой.
Его сердце билось так часто! Она попыталась высвободить руки, но он удержал их.
— Ты предлагаешь мне уехать с тобой, Джек?
— Да, Талли, да.
Она снова попыталась высвободиться. На этот раз он отпустил.
— Прости меня, Джек, — сказала она. — Я просто растерялась. Это все немного неожиданно, не правда ли…
— Неожиданно? — Джек недоуменно посмотрел на нее и расхохотался. — Ну, ты даешь! Ты просто нечто, Талли Мейкер! Мы говорим об этом уже третий год, каждое лето! Так что же ты имеешь в виду под словом «неожиданно»?
Почему-то Талли захотелось его поправить, сказать, что она Де Марко. Странно, годами ей не хотелось ничем поправлять его!
— Почему бы не поговорить позже? — сказала она. — Мне надо все это обдумать.
— Ладно, — согласился Джек, — но мы вернемся к разговору еще до отъезда.
— Что ты имеешь в виду? Мы уезжаем завтра!
Увидев его высоко поднятые брови, Талли вздохнула.
Разреши спросить тебя. Если бы я не попыталась сегодня разобраться в том, что с тобой происходит, ты сказал бы мне все это сам?
— Господи, Талли! Да, разумеется, я все бы тебе сказал. Как ты думаешь, как долго двое могут жить так, как живем мы? Я думаю, что три года — это уже почти предел. По крайней мере для меня. Рано или поздно я все равно заговорил бы об этом.
— И что бы ты сказал? — спросила Талли. — И что бы сделал?
— Я не ставлю ультиматумов, Талли. Никаких, — сказал Джек, жестом прося официанта принести счет. — Нет. Если ты хочешь жить со своим мужем, я просто удалюсь. Если ты хочешь быть со мной, мы уедем в Калифорнию. Но, Талли, — сказал Джек, — я не могу продолжать так. Я хочу просыпаться и видеть тебя рядом чаще, чем двенадцать раз в году. Мне надо… — Он запнулся.
— Вся беда в том, что вам всем так много надо, — тихо сказала Талли.
— А тебе самой? Ты хочешь иметь при себе сразу двух мужчин.
Он оплатил счет.
— А ты? — спросила она, неприятно улыбаясь. — Разве тебе не нужны сразу две женщины для полного удовлетворения?
— Нет, Талли, — ответил Джек.
— А как же ты обходишься восемь месяцев в году, когда меня нет рядом?
— Ладно, тогда ответь и ты мне. А как обходится твой муж все те четыре месяца, когда ты берешь выходной от семейной жизни?
Она была буквально раздавлена этим вопросом. Я не беру выходной от семейной жизни, хотела она сказать, но промолчала, боясь, что он прав.
Они шли вниз по Коннектикут-авеню и искали проход к мосту Фрэнсиса Скотта Кея. Ночь была теплой, но на улице было пустынно. Подойдя к цирку Дюпон, Талли и Джек свернули на Нью-Хемпшир, а потом опять на М- стрит и наконец — на Потомак, в водах которого дрожали огоньки всех улиц. Они остановились на мосту и смотрели на Кеннеди-центр, на всегда освещенный Мемориал Линкольна, а дальше через реку — виднелось Арлингтонское кладбище. Как Талли ни старалась, она так и не могла разглядеть огонь на могиле Кеннеди. Джек был прав — там был просто очень маленький огонек.
— Он от нас в двух милях, Талли, — сказал Джек, как будто прочитав ее мысли. — На другом берегу реки. Мы даже свой отель с трудом можем увидеть, а ведь это здание в двадцать семь этажей!
Когда они уже подходили к отелю, Джек сказал:
— Мы же пропустили парад! Сегодня был парад, парад цветущей вишни. А мы где с тобой были?
— Мы были вместе, — сказала Талли. Потом поцеловала его плечо и добавила: — Мы и деревья вишневые пропустили.
— Если бы тебе не пришло в голову тащить меня к наркоманам…
Уже поднявшись в комнату, он сказал:
— Утром пойдем смотреть на вишни.
— Утром мы идем на Арлингтон, — напомнила Талли.