6
Талли проснулась и увидела, что Робин снова сидит в кресле, несчастный и угрюмый. Он выглядел таким брошенным, что Талли чуть не разревелась в голос. Она протянула ему руку свободную от капельницы, и он подошел, сел рядом и обнял ее обеими руками, а она гладила его затылок, спину и вздрагивающие плечи.
Во вторник Талли перевели в послеоперационное отделение. Там она провела неделю. От посетителей не было отбою. Кроме Робина, Джека и Джулии, Талли навещали родители Джулии, Шейки с Фрэнком, Брюс с Линдой, Стив с Карен и Тони Мандолини. Каждый день после школы забегал Бумеранг.
Пришли Шейки и Фрэнк. Улучив момент, когда они остались вдвоем, Шейки сказала: «Я видела машину Джека на стоянке, Талли».
— Видела? Ну и хорошо! — сказала Талли.
— Зачем он здесь? Ты не думаешь, что это слишком для бедного Робина?
— Ох, Шейки! Помолчи. Робину не нужна твоя жалость. А мне — твои оценки. Все складывается хорошо. И не забывай, когда ты родила близнецов, он приезжал и к тебе.
— Да, но он приезжал не один.
— А он и сюда приезжает не один. Он приезжает с Джулией.
— О Талли…
— О Талли… Все — хватит! Побереги слова, Шейки. Тем более что ты ничего не понимаешь! — резко перебила ее Талли.
— Талли! Ведь это то, о чем я тебе говорила.
— Вот и прекрасно! Ты была права! А теперь сделай одолжение и заткнись. Ты как пластинка, которую «заело».
— Талли, я тебе уже один раз говорила и опять скажу. Он разобьет тебе сердце.
— Ох, Шейки, и что из этого? Кому интересно мое дурацкое сердце?
Есть разбитое сердце Робина. И сердце Бумеранга. И Дженнифер. А еще — Джека Пендела. Так кому какое дело до ее дурацкого сердца?
Приехала даже Хедда. Ее привез Робин — она захотела проведать дочь. Талли притворилась спящей.
— Скажу тебе честно, — услышала Талли ее слова. — Ты — самое большое разочарование в моей жизни. Ты держишь первое место. Даже твой отец — на втором. Я получила его, когда ему было двадцать два, и прежде, чем стать моим, он уже много чьим побывал — маминым, папиным, бабушкиным. Но ты-то с самого начала была со мной — и гляди, какая неудача. Я даже говорить с тобой об этом не хочу. Мне просто омерзительно говорить с тобой, грустно и оскорбительно. Не знаю, за что ты так издеваешься надо мной? Мне только жаль твоего сына, Бумеранга, и девочку. И жалко Робина. Ты всем искалечила жизнь, всем, даже себе самой, и тебе на это наплевать. Ты думаешь, все будет, как раньше? Ты думаешь, все может быть по-прежнему? Думаешь, если бы твой отец вернулся ко мне и я бы приняла его, то все было бы по-прежнему? Господи, как я хотела, чтобы у меня была другая дочь! Другая дочь! Мы никогда не ладили с тобой. Я так хотела иметь дочь, с которой мы дружили бы. Иногда мне вообще казалось, что ты не моя дочь. Ты никогда не заботилась обо мне, ты желала мне смерти, я знаю, что желала. Я знаю, что ты не хотела, чтобы я жила вместе с вами. Ты мне угрожала пистолетом. Как ты могла? Что же это за дочь, которая так обращается со своей матерью? Нет, ты плохая дочь. И плохая жена. Этот человек любит тебя больше всего на свете, а тебе на него наплевать. Я никогда не могла понять, за что тебя так любит Бумеранг. А теперь эта малышка… Как ты будешь с ней? Как бы я порадовалась на старости лет, если бы она отплатила тебе за меня. Талли, я знаю, ты меня слышишь — у тебя кулаки сжаты, но можешь не отвечать. Я привыкла, что ты не отвечаешь мне. Все к этому привыкли.
7
Талли вернулась домой.
Первое, что она сказала, еще вылезая из машины, было:
— Где моя машина?!
Робин обнял ее за талию.
— Входи, Талли, здесь холодно.
— Где моя машина? — повторила она, не двигаясь с места.
— Входи. Ребенка простудишь.
Она вошла, повторив еще раз:
— Где моя машина?
— Папа сказал, что она испортилась, — вставил Бумеранг, поскольку Робин не отвечал.
Талли повернулась к Робину.
— Что ты имел в виду под словом «испортилась»? — спросила она
— Сними пальто, Талли, — сказал Робин.
— Где машина, Робин?
— Бумеранг, иди к себе наверх. Маме с папой надо поговорить.
— О чем поговорить? — громко спросила Талли. — Я спрашиваю всего-навсего, где моя машина.
— Папа сказал, что она в мастерской, сказал Бумеранг. — Что-то там испортилось.