— Мы все увезли в участок, — ответил Степан Богданович. — Составили опись и изъяли. Все как положено. Можете не сомневаться.
— И много денег было в сейфе? — поинтересовался я.
— Достаточно, — заверил меня Прудников.
— И это вас не удивило? Где вы видели грабителей, которые забирают драгоценности, но при этом оставляют деньги? Ведь золото и камни еще надо продать, а деньги, вот они, их можно тратить сразу.
— Мало ли у кого какие причуды, — отмахнулся Прудников, — может быть, эти грабители не доверяют деньгам, золото кажется им надежнее.
— Грабители не доверяют имперским деньгам? — с сарказмом спросил я. — Маловероятно. Знаете, что я думаю, Степан Богданович?
Прудников внимательно посмотрел на меня.
— Я думаю, что ювелирную лавку могли ограбить магические существа. Поэтому и не осталось никаких следов. И деньги они не взяли. Для чего им деньги? А вот золото вполне могло им понадобиться.
Я закрыл глаза и прислушался к своему магическому дару. Степан Богданович начал что-то говорить, но я остановил его.
— Тише, пожалуйста.
Сначала мой дар молчал, а потом подал осторожный знак. Я почувствовал чужую сильную эмоцию. Это была жадность, и к Прудникову она не имела никакого отношения. Эмоции Степана Богдановича Прудникова я читал, как открытую книгу — обыкновенное недовольство, смешанное с испугом и приправленное недоумением. Степан Богданович опасался, что я окончательно разрушу его версию и помешаю ему продвинуться по служебной лестнице.
Так вот, жадность, которую я почувствовал, не имела к Прудникову никакого отношения. Это был магический след, который оставили за собой грабители. И по этому следу можно было идти.
— Идите за мной, — кивнул я Прудникову и двинулся к выходу из лавки.
— А что случилось? — настороженно спросил следователь.
— Здесь и в самом деле были магические существа, — объяснил я. — Попробуем их отыскать.
Мы вышли на улицу.
После полумрака ювелирной лавки солнечный свет резал глаза даже через прикрытые веки. Мимо с шумом катили мобили. Какой-то прохожий едва не врезался в меня.
— Прошу прощения, — не глядя, пробормотал он и устремился дальше.
— Ты останься здесь, — сказал Прудников одному из городовых, — а ты давай за нами. Господин Тайновидец что-то почувствовал.
Я не обратил на них внимания — был занят только тем, что ловил чужую эмоцию. Это было похоже на запах мыслей. Ты их ясно чувствуешь, только слов не разобрать.
Этот запах ожидаемо вел меня прямо к подворотне, которая находилась рядом с ювелирной лавкой. За спиной шумно дышал городовой, его сопение сбивало и мешало сосредоточиться. Я свернул в арку, и шум Главного проспекта сразу стих. Пройдя несколько шагов, я оказался в тихом внутреннем дворе дома.
Двор был вымощен серой и стертой брусчаткой. С трех сторон в него выходили окна квартир, четвертая стена была глухой. Возле нее росли густые кусты, а над ними раскачивалась чахлая березка, никогда не видевшая солнечного света. Сразу три арки вели отсюда в другие дворы, и я остановился, пытаясь понять, куда делись вчерашние грабители.
Я крутил головой, поочередно присматриваясь к каждой арке.
— Тот двор, что слева, глухой, ваше благородие, — подсказал мне городовой. — Там склады соседнего магазина. А если прямо пойти, то выйдешь на набережную. Может, туда они и сиганули?
Я недовольно поморщился. Громкий голос городового сбивал ощущения. И еще какой-то посторонний звук нарушал тишину двора. Кажется, он доносился из кустов. Я прислушался и с удивлением понял, что это храп.
— Слышите? — спросил я.
— А ведь и правда, вроде как храпит кто-то, — удивленно ответил городовой.
— Посмотри, кто там, — приказал ему Прудников.
Городовой, треща ветками, полез в кусты, как медведь в малинник.
— Тут бродяга дрыхнет, ваши благородия, — оповестил он нас.
— Тащите его сюда, — довольно усмехнулся я.
— Ну-ка вставай!
Послышалось чье-то недовольное ворчание, а затем городовой выбрался из кустов. Он тащил за ворот, тощего пьянчугу в рваных лохмотьях. Пьянчуга недоуменно моргал, глядя на нас. Его седые волосы были растрепаны, под глазами набрякли сизые мешки.
— Свидетель, ваше благородие, — довольно сказал городовой.
Я невольно улыбнулся. Очень уж пьяница подходил к этому тихому двору, он словно был его частью.
— Ну, что вам нужно-то? — недовольно бормотал бродяга, делая слабые попытки вырваться из могучих лап городового. — Чего пристали?
— Вы часто здесь спите? — спросил я.
— А что такое? — не глядя на меня, буркнул пьяница. Он снова попытался вырваться, но городовой встряхнул его и поставил на ноги.