Гроут сказал, что после ужина мы отправимся в паб «Черный лев», знаменитый стаканами с гравировкой и тем, что туда захаживают все потенциальные премьер-министры.
К тому моменту мой питейный опыт был весьма скромным: бутылочка сидра в субботу утром или фруктовый десерт с ликером на девчоночьей вечеринке, если вдруг пригласят.
Еще двое парней присоединились к нам у ворот, и в самом пабе уже сидели несколько наших студентов. Пиво из наклонных бочек лилось прямо в огромные кружки, которые с глухим стуком ставили на барную стойку. Денег разливальщику никто не совал, я сообразил, что расчет после, за все скопом. Со страхом глянул на огромную кружку, не представляя, как смогу влить в себя столько. За ужином я выпил стакан воды, и пить совсем не хотелось.
— Ну, Роберт, давай сразу до дна, — сказал бородатый малый. Ему было уже под тридцать, но он тоже был первокурсником и тоже с медицинского. Я послушно вылакал кружку и не успел ее поставить, как передо мной поставили вторую.
Через несколько часов я поднялся на крыльцо, над которым была буква «Т», потом в замедленном темпе добрался до своей конурки, совершенно довольный собой и своей судьбой. Меня пошатывало, но нажать на выключатель все-таки удалось, и зажегся свет. Я с гордостью осмотрел свое новое жилище. Как выяснилось, я совсем не рохля и, возможно, очень скоро стану своим в кругу бывалых студентов, глядишь, и ужинать буду за столом на постаменте, под щитами с геральдическими зверями и пернатыми.
С завтрашнего дня начинались лекции, первая вроде бы в девять. Потом занятие в анатомичке. Ничего, как-нибудь справлюсь. Парень я деревенский, крови не боюсь. У меня твердая рука и зоркий глаз. Я на правильном пути, медицина мое призвание…
И вдруг мой зоркий глаз заметил нечто странное: на кресле лежала женская сумка. Ее точно раньше не было. Но чья? Вряд ли Норман Гроут ходит с такой. Я постучался в дверь собственной спальни.
— Роберт? — отозвался женский голос.
— Я.
Щелкнул замок, дверь распахнулась, и я увидел Мэри Миллер.
— Мэри, ты…
Она рассмеялась.
— Не ожидал? Конечно нет. Привратник дал мне свой ключ. Наплела ему, что я твоя сестра. В женском колледже новеньких будут заселять только с завтрашнего утра. Не хотелось тратить деньги на гостиницу, вот я и…
Кажется, была названа эта, а может, иная, столь же малоубедительная причина. Как человек, только что обретший гармонию с миром, я был полон снисходительного великодушия.
— И правильно сделала. Ты ужинала?
— Да, спасибо. Тут неподалеку живет моя крестная, она отвела меня в ресторан. Мы с ней выпили вина, и много. Послушай, Роберт, очень милая квартирка. Тебя тут поселили как лучшего абитуриента?
— Понятия не имею. Сказали, вот тебе ключ, шагай, студент. Чаю хочешь?
— Было бы замечательно. Скажи, где заварка и чашки, я сама все сделаю. А какой вид из окна! На реку! Вот бы и мне такой же.
И снова рассмеялась.
Наполненные чашки она притащила в спальню.
— Тут гораздо приятнее. Давай включим лампу. Вот так. И открой шире окно, чтобы было слышно реку.
Мы сидели рядышком, привалившись спиной к изголовью, и потягивали чай. После моря пива только чая мне и не хватало, но почему-то даже в голову не пришло отказаться.
— Это козодой, — сказал я.
— Кто-кто?
— Послушай. Сначала громкое верещание, а потом будто кто-то причмокивает губами.
— Ой, правда причмокивает. Роберт?
— Что?
— Ничего, если я останусь переночевать? Зубная щетка у меня с собой. В сумочке.
— Оставайся, конечно, я могу лечь на полу.
Какое-то время мы молчали, но это было не в тягость, наоборот.
— Роберт? — снова позвала она.
— Да?
— Ты знал, что я твоя соседка?
— Знал, конечно. Помню, как увидел тебя в первый раз. Я сидел у окна со стихами Катулла. А ты как раз вышла на газон, в теннисной майке и юбочке.
— Почему ты меня тогда не окликнул, не поздоровался?
— Мы ведь не были знакомы. И мне нравилось за тобой подглядывать.
— Знаю.
— Что?
— Я знала, что ты подглядываешь, — сказала Мэри. — Я хотела тебе об этом сказать. Несколько раз даже почти решилась. До того, как мы стали друзьями.
— Так ты знала?
— Ну да. А почему тебе нравилось за мной наблюдать?
Лукавить я не стал.
— Мне нравилось, что у тебя есть отец.
Она усмехнулась:
— Это все?
— Нравилось, как выглядит ваш дом. И как твои волосы упали на плечи, когда ты сняла с них ленту.
— Что еще?