— Жаль. Мне понравилось. Что-то в ней есть, в этой самой викторианской эпохе… Завтракать будешь?
— Нет, я уже опаздываю. Надо бежать.
— У тебя же нет машины.
— Она есть, это бензина в ней нет. Я собиралась взять машину Сюзи, съездить на заправку, купить бензин, потом заправить свою, отогнать машину Сюзи обратно и вернуться пешком к своей машине…
— Чересчур сложно. Упрощаем. Машину Сюзи беру я, везу тебя, потом ты едешь на работу, а я… тоже на работу.
— Но ты не обязан…
— Естественно, не обязан. Но я это сделаю.
— Почему?
Дон вздернул бровь и с веселым изумлением уставился на Морин.
— Ты всегда такая недоверчивая?
— Когда дело касается мужчин — да.
На редкость идиотский ответ, удививший ее саму. Она так давно имела дело с мужчинами, что уже забыла, в чем им собственно нельзя доверять.
Дон хмыкнул и налил себе еще чашку кофе.
— Очень жаль. У тебя что, был отрицательный опыт общения с противоположным полом, потрясший тебя настолько, что теперь все мужчины мира должны за него расплачиваться?
Морин едва не подпрыгнула от неожиданности и с подозрением уставилась на безмятежного красавца. Он просто так брякнул или что-то разузнал?
Мгновенно перед ее мысленным взором встал Гаэтано. Высокий, худощавый красавец с черными кудрями и гнилой душой. Гаэтано, бросивший ее с новорожденным ребенком.
Они поженились сразу после колледжа. Отличница Морин и посредственный ученик Гаэтано. Он пел ей о любви так, как это умеют делать только в Аргентине. Танго рыдало и манило, и Морин, дочь северных холмов, очарованная этой знойной и чувственной музыкой, пошла за своим возлюбленным, не задумываясь. Она была уже беременна Джеки.
Гаэтано выглядел счастливым. Он то и дело целовал живот своей молодой жены, хвастался знакомым и друзьям, а по ночам рассказывал счастливой Морин, как замечательно они заживут втроем с малышом.
Джеки не исполнилось и двух месяцев, когда Гаэтано наскучили оковы отцовства. Он с возмущением выяснил, что маленькие дети довольно часто не спят по ночам, маются животиком и требуют куда больше внимания, чем молодые здоровые мужчины. Короче говоря, Гаэтано собрал вещички и ушел. Очень ненадолго, потому что через три дня после своего ухода из дома он погиб в результате кошмарной аварии на одной из оживленных улиц города. Морин так и не успела стать разведенкой, зато стала вдовой в девятнадцать лет, да еще и с младенцем на руках.
Поначалу она не могла поверить в случившееся. Ни в то, что Гаэтано, красивый, любимый, звонкий Гаэтано так подло и безжалостно бросил их, свою жену и своего сына. Ни в то, что он, уходя, забрал все деньги, которые сам же откладывал именно к рождению малыша. Ни в то, что Гаэтано больше нет.
Много, много позже Морин поняла истинный смысл настойчивых уговоров Гаэтано пожениться и завести ребенка. Он попросту завидовал ей, а потому хотел любой ценой заставить ее бросить учебу. Он ею манипулировал, и это открытие потрясло Морин до глубины души. Над могилой своего безвольного и подлого мужа она поклялась, что больше никто и никогда не станет указывать ей, что делать. Это стало своего рода навязчивой идеей, и Морин сама не заметила, в какой момент стала принимать в штыки даже невинные попытки мужчин — знакомых и незнакомых — помочь ей по работе, пропустить первой в автобус или подать руку… Я сама! Я все и всегда делала сама, решила Морин Аттертон. Так будет и впредь.
— Я не то чтобы не доверяю мужчинам в принципе. Просто не спешу им верить безоговорочно.
Дон задумчиво кивнул.
— Это понятно и приемлемо. Что ж, тогда могу тебя заверить, что мои предложения помощи основаны лишь на твердом убеждении, что мир лучше войны. Нам с тобой придется жить под одной крышей, так пусть это будет удобно нам обоим. Кстати, ты можешь помочь мне первая. Найди ключи от машины Сюзи.
Морин натренировала свое бурное кельтское воображение за то время, пока Джеки был еще маленьким. Сказки на ночь всегда отличались вычурностью и повышенным содержанием волшебства. Ничего удивительного, что сейчас задремавшая фантазия проснулась и с энтузиазмом занялась возведением новых конструкций. Что, если этот человек все же мошенник? Что, если он только и ждет, когда она отдаст ему ключи от машины Сюзанны? А потом, пока она будет на работе, вывезет из дома все вещички и — до свидания, дорогая Морин Аттертон?
— У тебя есть документы? Я вчера забыла спросить…
Дон явно с трудом удержался от саркастического смешка и ехидного словца. Просто вытащил из кармана пиджака, висевшего на стуле, бумажник, а из него — водительские права на имя Дональда Кристофера О'Брайена.