Следующий день был наполнен беготней по всей Вязьме, включая и ближайшие окрестности. Оперативный отдел - штаб фронта - разведотдел - штаб ВВС - политотдел - тыловые подразделения. Гусеничную технику на улицы города не пускали, пришлось выпрашивать машину у Худякова. Там же состоялся и более развернутый разговор о новой взрывчатке.
- Сам понимаешь, что вопрос ее производства в промышленном масштабе решается на уровне руководства наркоматов, а то и правительства, - начал Худяков. - Придется подготовить мотивированную докладную записку, так, что давай садись и все подробно рассказывай. Все, что по этому поводу помнишь.
- Да, что я там помню-то, - попытался я отмазаться, предполагая, что мне и поручат писать докладную. Дело конечно нужное, но мне сейчас точно не до этого. Все равно вопрос быстро не решится, а мне время дорого.
- Вот все, что вчера мне рассказал, то и повтори. Только деталей побольше. что бы было с чем работать.
Повздыхав и поломавшись для вида, я под запись, специально выделенному для этих целей сотруднику поведал все, что знал. К своему удивлению, Худяков оказался прав, и я добавил еще несколько подробностей к вчерашнему рассказу, точнее красочных, художественных деталей. И начал с того как англичане в конце мая 1941 года выловив, наконец, немецкий линкор «Бисмарк», безуспешно топили его всем флотом, пока экипаж поняв, что вырваться не удастся, сам не подорвал арсенал. Или, как там, у флотских называется место хранения боеприпасов на корабле. Оказалось, что боевая часть английских торпед не обладает достаточной мощностью для пробития брони новейшего немецкого линкора. В свою очередь у немцев с этим все обстояло с точностью до наоборот. Попаданием всего одного снаряда главного калибра тот же «Бисмарк» просто пополам развалил линейный крейсер, преследовавшей его эскадры. Эти сведения широко освещались в нашей печати, причем с некоторым злорадством по отношению к обеим сторонам. То, что немецкая взрывчатка мощнее на тот момент было известно многим, да и они сами этого не скрывали. Охотно хвастаясь тем, что смогли решить проблему, над которой все химики мира безуспешно бились почти тридцать лет. А заключалась она в том, что тол - как взрывчатка, идеален для всех типов боеприпаса, кроме бронебойных. Так как для его стабилизации и предохранения от преждевременной детонации при сильном ударе, применяются специальные присадки, снижающие мощность подрыва вдвое. В общем, немцы не удержались, и хвастаясь достижениями, стали водить на свои заводы экскурсии наших военных и торговых представителей. Естественно, что разведка этим воспользовались и кто-то смог «потрогать» новую взрывчатку руками. Потрогал и умудрился, под неусыпным надзором сопровождающих, зацепить под ногти немного вещества. Таким образом, образцы попали в Советский Союз, где не смотря, на свое мизерное количество были изучены и разобраны на составляющие. В результате у нас смогли получить аналогичное взрывчатое вещество, правда, немного слабее оригинала. Но химик Ледин на этом не остановился и смешав тротил с новой взрывчаткой и алюминиевой пудрой получил взрывчатое вещество почти в два раза мощнее немецкого, и обладающего очень высокими зажигательными свойствами.
- Так постой, - перебил меня Худяков, так же присутствующий в кабинете, но успевающий еще и своими делами заниматься, - почему вчера не сказал? Эффективные зажигательные снаряды нам очень для авиационных пушек нужны, а фугасные бомбы с дополнительным зажигательным эффектом нужны еще сильнее. Давай, давай дальше, не отвлекайся.
- Вот сбил меня с настроя, - пожаловался я, - хотя, наверное, все. Главная изюминка и единственная сложность заключаются в специальной технологии производства конечного продукта, но здесь я откровенно пас. - Не рассказывать же, что самостоятельно ни один химик за пределами нашей страны в течении последующих пятидесяти лет не сможет повторить данный результат.
- Как все? Вчера ты еще про испытания, что-то говорил. И где этого химика-изобретателя искать?
- Шутку про правильное уничтожение орудий, я не помню, но артиллеристы про это, наверное, лучше знают. Уж если до нас - летчиков дошло, то им сам бог велел в этом разбираться. А искать изобретателя нужно в Ленинграде, он там и живет и в Военно-морском НИИ работает. Может за это время еще что-то придумал. Да и насчет его изобретения наверняка какие-то бумаги должны были официально по наркоматам разойтись.
- Если твою шпионскую предысторию опустить, совсем немного материала получается.
- Чем богаты, - развел я руками, - и так считай, вам все на блюдечке преподнес.
- Ладно, как говорится «на безрыбье, и рак рыба». Главное, что есть с чем, к руководству иди, а с остальным по ходу дела разберемся.
Попрощавшись, я и отправился в свой вояж по службам и инстанциям. Ноги в кровь, конечно, не истер, а вот нервы себе потрепал знатно. Но как бы, то не было, все рано или поздно заканчивается и приходит к своему логическому концу. Выходя с кипой бумаг из агитационного отдела политуправления, я вдруг понял, что дальше бежать некуда. Задача максимум, поставленная самому себе выполнена. Я был раздражен, зол и голоден, но оставаться на поздний обед в Вязьме желания не возникало. Потерплю до лагеря или, что, скорее всего, перекусим по дороге. Петрович, вызванный мною с утра, уже должен был закончить дела с магазином «Рыболова-любителя» и наверняка, затарился на рынке, куда я направил его за специями, чем-нибудь вкусненьким.
Смеси перцев нужны были и как спецсредство против собак и по своему прямому назначению. Я давно обратил внимание, что повара в нашем лагере не особо заморачиваются с приготовлением свинины. Имеется в виду, что свинное сало нарезанное крупными кусками, слегка обжаривалось и добавлялось и в суп и в кашу. Не смотря на приличные нагрузки и молодой растущий организм, многие курсанты его просто вылавливали и выбрасывали. Переводить столь ценный ресурс таким способом мне не позволяло крестьянское прошлое моего носителя. Да и с практической точки зрения это было глупо. Соленое сало - отличный продукт в сухой паек или как доппитание. Поэтому было принято решение самим заняться заготовкой продуктов длительного хранения. А нормы довольствия восполнить за счет курятины и говядины, о поставках которой я договорился с председателями ближних колхозов. Предстояла большая эвакуация скота, и договор был выгоден всем, так как нам доставалась часть выбракованного поголовья, списываемая на вполне законных основаниях, а колхозники избавлялись от слабых животных, снижающих скорость передвижения.
Обе транспортные единицы уже дожидались меня в оговоренном месте, а Петрович с мехводом, окруженные группой малышни, вели между собой неспешный, степенный разговор. Пара хлопцев из наших, опознанных мною по польской форме с красноармейскими знаками различия, предавалась безделью, расположившись прямо на тюках с имуществом. Не сказать, что незнакомая форма привлекала внимание, но вместе с бескапотной «Шкодой» и БМП смотрелась интригующе. Прямо спецназ какой-то. Мое появление прервало идиллию, и я дал команду на выдвижение.