- Товарищ лейтенант, - оторвал я Флерова от спора с таким же молодым летчиком, - разрешите вас на пару слов.
- Да конечно, - немного рассеяно ответил он, разгоряченный диспутом.
- Тогда давайте прогуляемся, - предложил я, беря его под руку и отводя в сторону от спорщиков, которые и не думали прерываться, потеряв главного оппонента, просто переключились на другую тему. Кажется, им все равно, по какому поводу спорить, лишь бы было весело.
- Я хочу вернуться к вопросу создания оружия большой разрушительной силы, основанной на цепной реакции распада тяжелых ядер, - начал я, не выдерживая «мхатовской паузы», не интригуя, и не затягивая начало непростого разговора. Я оценил состояние собеседника и счел его готовым к серьезному объяснению, без всяких подготовительных хитростей нейролингвистики. - Мне почему-то кажется, что это не такая уж и фантастика, как думают многие.
- Да, бросьте, - усмехнувшись, ответил мне ученый, - до серьезного прорыва в этой области еще очень далеко. Мы только в самом начале большого и сложного пути. Предстоит еще познать...
- А если я покажу кое-что, - прервал я достаточно грубо, не желая слушать, что там нужно еще познавать. - Как вам такая вот простенькая схема.
Для проявления, с его стороны, искренней заинтересованности, а не показной вежливости как к старшему по званию, мне требовалось встряхнуть собеседника, или даже немного шокировать серьезной информацией. На вырванном из блокнота листочке, я быстро, буквально несколькими штрихами, набросал схему бомбы, которую впоследствии сбросят на Японию. Ни чего сложного - овал, схематически разделенный на три части. Сверху в виде короны обозначил стабилизатор, что бы рисунок не был совсем уж абстрактным. Две нижние части, разъединенные между собой и обозначающие заряды для создания критической массы, я заштриховал. А самую верхнюю просто подписал как обычная взрывчатка, призванная своим срабатыванием объединить заряды. Флеров заинтересовано смотрел на мои действия, ожидая продолжения.
- Это эскиз экспериментальной бомбы создаваемой в США на основе урана-235, - пояснил нарисованное. - Там предполагают, что при соединении этих двух частей, - я ткнул карандашом в рисунок, - путем подрыва обычной взрывчатки, будет достигнута критическая масса с последующей цепной реакцией. Поражающим элементом станет выделение огромного количества энергии, что превращает бомбу в сверхмощное оружие невообразимо большой разрушительной силы.
- Да, теоретически такое возможно и нами даже рассматривалась работа Вернера Гейзенберга «Возможность технического получения энергии при расщеплении урана», как один из способов альтернативного вида получения энергии, но выполнить такое технологически, пока ни кому не под силу. Вы хотя бы представляете, какие условия нужно соблюсти внутри нарисованной вами сферы, что бы достичь необходимого результата?
- Не представляю, я же не ученый. Зато точно знаю, что в Америке сейчас собираются лучшие физики мира, в том числе и те, которым удалось вырваться из Германии. Имеется отличная производственная база и технологии. Правительство Рузвельта выделяет на этот проект огромные финансы. Да, на организацию и получение первых серьезных результатов уйдет какое-то время, но не такое уж и большое, как думают многие. Уже сейчас они пошли путем, отличным от Германского и есть мнение, что до полевых испытаний потребуется менее пяти лет. А любая страна, единолично обладая таким сокрушительным оружием, захочет диктовать свою волю всем остальным государствам, уже не считаясь с их интересами. Мы, как единственная страна рабочих и крестьян, самим своим существованием вызываем раздражение у финансовых воротил мирового капитализма. Как думаете, чьи города станут одной из первых мишеней?
- Вы просто сгущаете краски, и кстати, не представились, - неожиданно он проявил бдительность. А возможно включилась защитная реакция организма на мой напор, с целью выиграть немного времени, что бы собраться и привести свои чувства и мысли в порядок, - предъявите документы.
- Военный наблюдатель штаба фронта, капитан госбезопасности Песиков, - я попытался надавить авторитетом, но не очень преуспел. Что взять со «штафирки гражданской», ему хоть и присвоили звание, но военным от этого он не стал. Единственно, что упоминание принадлежности к карательным органам, заставило чуть потяжелеть взгляд.