Все это я отметил мельком, когда протягивал бумаги. Ожидалась другая реакция, но видно работа в секретной лаборатории наложила свой отпечаток. Ни чего страшного, моя задача не напугать, а придать весомость своим словам. Заставить смотреть на проблему под нужным мне углом. Я сейчас не просто обеспокоенный гражданин, а представитель власти, стоящий на защите ее интересов, но в виду обстоятельств, ограниченный в возможностях.
- Могу я узнать, на чем основываются Ваши выводы? - Не сдавался Флеров, - что бы делать такие заявления, нужно иметь серьезные основания.
- Как Вы понимаете, к научному сообществу я отношения не имею, и поэтому удивить точными формулировками или блестящим знанием предмета не могу. Более того встреча наша случайна и обратиться к известным мне документам невозможно, да и в связи с их секретность это не реально. Из-за внезапного нападения Германии и крайне неудачного для нас начала ведения военных действий, мы с вами сейчас выполняем не свойственные нам задачи. И если я, как военный, занимаюсь более привычным для меня делом, хоть и не по прямому профилю, то вы сейчас просто попусту тратите те ресурсы государства, что были затрачены на ваше образование. Это я к тому, что во многих организациях царит сумбур, связанный с переводом народного хозяйства на военные рельсы, и не всегда можно правильно выделить приоритеты. Как, например, получилось в вашем случае. Своими знаниями Вы можете принести больше пользы, чем непосредственно стреляя в противника. Но вернемся к сути вопроса. Давайте я перечислю известные факты, а вывод делайте самостоятельно. О том, что правительством США на создание нового оружия выделены большие средства я уже сказал. Именно на создание, а не на исследования. Контроль за этим направлением деятельности поручен военным. Выбрано место и начата подготовка к строительству испытательной лаборатории. Будем реалистами - на решение первоначальных организационных вопросов и комплектование «команды» ученых уйдет не меньше года. Но какие-то наработки уже имеются, иначе это не имело бы смысла. По нашим данным на циклотроне получен плутоний, высокой степени очистки, пригодный для создания бомбы. Правда, пока в небольших количествах. Имеются и другие проблемы, решить которые, и призваны ученные. Но главное в их распоряжении уже имеются готовые производственные мощности, полностью отсутствующие в нашей стране.
- Вы говорили об уране, - попытался поймать меня на неточности Флеров.
- Говорил и повторю, за основу взяты опыты с ураном, проведенные в Германии показавшиеся перспективными. Только там, вторым компонентом бомбы решили сделать «тяжелую воду». В деталях я, к сожалению, не силен, все-таки не мой профиль, да это и не важно. Главное, что мы, судя по вашему пребыванию в войсках, в этом направлении прекратили всякую научную деятельность и начинаем катастрофически отставать даже от Англии, где такие работы тоже проводятся и тоже тайно.
- Я понимаю, вашу озабоченность, но мне почему-то кажется, что опасность сильно преувеличена. Серьезные открытия очень трудно утаить от широкой научной общественности. Ученые тщеславны, а в одной области и даже над одной проблемой одновременно могут работать сразу несколько человек. Здоровая, а порой и не очень конкуренция толкает нас на обнародование достигнутых результатов, что бы закрепить за собой пальму первенства.
- На это я и хотел обратить ваше внимание, - остановил я поток красноречия, не давая себя заговорить. Уверен, что Флеров неплохо набил руку на научных диспутах, но я то спорить не собирался. - Первым, что делает государство, желая скрыть от общественности какую-нибудь новость, это наложить цензуру на ее публикацию в средствах массовой информации. Если у вас появится возможность проанализировать научные публикации в иностранной прессе за последнее время, вы сможете лично убедиться в моей правоте.
Если до этого я где-то и привирал немного, опережая события, то в последнем был уверен на все сто процентов. Информации о новых достижениях в области ядерных исследований теперь не будет еще очень долго. На многие годы эти сведения станут жизненно важными для многих стран, и даже имена лиц, работающих в ядерной промышленности, станут самым охраняемым секретом.
Дальнейший наш разговор ни чего нового добавить к сказанному уже не мог и носил больше уточняющий характер некоторых моментов. О самой бомбе я знал только общие сведения, которые уже рассказал. Гораздо больше я мог поведать о поражающих факторах ядерного взрыва и средствах защиты от него. Это вбивалось в Советской армии на уровне рефлексов. Любимой командой сержантского состава в «учебке» была - «Вспышка справа», ну или «слева» в зависимости от настроения и нашего положения на местности. Вот только объяснить эти знания было бы сложно.