А если это не подсад, а реально мелкий воришка, что пытался яблоко стянуть на кухне и попался?
Я критически посмотрел на развалившегося на своём соломенном ложе сидельца, мелющего всякую чепуху. Похоже, ему начхать слушаю я или нет.
Или доверия таким топорным образом добивается.
Если так -- за всеми этими речами должны последовать расспросы обо мне.
Так или иначе -- опять моральная дилемма.
Мотаю головой, чтобы отогнать совсем уж кровожадные мысли и решаю:
"Если промолчит -- оставлю в камере. Живого и невредимого. Если же будет орать и звать стражу на помощь -- пришью".
Придя таким образом к компромиссу со своей совестью я зажёг-таки свою искру и подвёл её к наиболее тонкому звену цепи. От металла полетели искры, а то место, куда я воткнул искру быстро из красного стало ярко белым.
Сокамерник не сразу заметил что, что-то происходит. И происходит нечто необычное. Но когда заметил, что одно из звеньев цепи у меня на запястье как-то странно сияет и от него с шипением летят искры, он выпучил глаза, округлил рот и выпалил.
- Как?!! КАК ты?!! Не может быть! Ведь ошейник огненного подавления!... Нельзя колдовать!
- Будешь помалкивать -- и тебя освобожу! - бурчу я наблюдая за процессом. Благо искорку я не вижу непосредственно. Вижу как из того места искры летят. Подо мной соломы нет. Так что пожара можно не опасаться. И это очень хорошо!
Кстати, если это не подсад, а кто-то из реальных заключённых, то он прислушается к моим посулам. А если таки подсад...
Следующее полностью подтвердило мои подозрения.
- Стра!... Сража! Колдун пи...
Он не договорил.
Я быстро погасил искру и "метнул" в подсада диск-светляк. Заключённый дёрнулся, глаза его закатились и он рухнул звеня цепью лицом в солому.
И сразу же раздался лязг засова.
Камеру залил свет лампы. Простой. Керосиновой. Или что там в виде топлива у них используется.
Стражник остановился в проходе и подняв лампу осветил камеру. Увидел он вполне обычную картину: два заключённых прикованных цепями к стенам. Один валяется на подстилке и, похоже, спит. Второй, так как не может лежать, стоит. И всё.
Чего он ожидал увидеть -- непонятно. Но разглядывал он нас с таким подозрением, что я чуть не засмеялся.
- Чего это он? - был его первый вопрос.
- Спит. - Процедил я сквозь зубы.
Я совсем не ожидал, что стражник всё-таки прибежит.
- А что орал? Кто орал? Он?
- Что-то ворчал. Наверное сон плохой приснился. - отбрехался я наудачу. И... прокатило!
Стражник снова с подозрением посмотрел на меня, подошёл ко мне и чуть ли не обнюхал. Подёргал за мой ошейник. Он, ожидаемо, был крепок и сидел на шее надёжно.
Снова принюхался, но тут же сморщился. Видно амбре от гниющей соломы, плесени на полу и стенах, и прочие запахи были таковы, что он быстро отказался от своей затеи.
Осмотрел цепи. Но так как то место, которое я пилил, было обращено к стене, и ко времени осмотра стражником уже успело остыть до нормального своего цвета, он ничего не заметил. Хотя если бы начал ощупывать -- тут бы я и попался. Звено цепи ещё было достаточно горячим, чтобы обжечь.
Но главное, что цепь выглядела целой!
- Смотри мне уж! - погрозил он мне кулаком и плюнув напоследок на мёртвого подсада, вышел за дверь.
Представляю каково ему будет, когда узнает правду. Правда знать он будет не долго. Как и жить.
Первое звено наконец, перепилилось и рука неожиданно расслабленно упала. Раскалённое железо ударило мне по ноге и от того места немедленно пошёл дым сгоревшей плоти. Я чуть не вскрикнул от боли.
Матюгнувшись полушёпотом, согнул руку в локте.
Ощущение было такое, что не руку с кандалами поднимаю, а двухпудовую гирю.
"Ну нихрена себе, как я ослабел!" - подумал я. - Вот это засада! Выходит, мне как можно скорее надо снимать ошейник. Чтобы воспользоваться лечением. Как я уже знал, некоторые методики реально резко прибавляли сил. Но, правда, после этого сильно хотелось есть. Последнее можно и пережить.
Я раскачал цепь, заставив раскалённый кусок металла на конце мотаться по воздуху. Но надолго меня не хватило. После просто свесил руку вниз, чтобы проклятая железяка не касалась тела и стал ждать.
Выждав достаточно долго, осторожно приблизил цепь к ноге. Кожа ни жара, ни, тем более, тепла не почувствовала. Ободрённый таким результатом я немедленно ощупал свой ошейник.
На ощупь спереди был какой-то замок-защёлка. Причём давно сплавившийся. Видно, создатель так придумал, что когда артефакт замыкается на шее жертвы, первое, что происходит, так это заплавление замка. Чтобы нельзя было снять просто так.