И дыхательная маска, которую я кстати практически сразу нацепил, сняв шлем. И пища подразумевающая что я тут застрял на неопределенное время. И оружие, намекающее что оно мне здесь понадобится.
Присмотревшись к телам внимательнее обнаружил в них закономерность. Все лежали на полу прислонившиеся к стене с дырами во лбу, кроме последнего, который лежал чуть в стороне навзничь и со сквозной дырой в макушке и под челюстью. Гадать от чего погибли бедняги долго не пришлось — рядом с последним трупом обнаружилось орудие убийства отдаленно похожее на навороченный пистолет из фильмов про будущее.
Само оружие было в довольно потрепанном и слегка заржавевшем виде и о его функциональности и способе использования я мог только гадать, поэтому осторожно отложил в сторонку до лучшего времени.
Золотое правило, отчеканенное здравым смыслом и протезами: «Не умеешь обращаться с оружием — не берись.» Проводя эксперименты с незнакомым оружием по незнанию можно остаться без пальцев, рук, глаза или даже головы. В зависимости от того как повезет.
Да и кто его знает как долго оно тут лежит и в насколько плачевном состоянии находится?
С надеждой разобраться в ситуации решил побыть мародером еще немного и обшарить тело погибшего с пушкой. Начал старательно похлопывать по телу.
«Меня зовут Ак Тагор. И это моя последняя голозапись.»
— Какого черта?! — от неожиданности я аж подскочил. Передо мной стоял очень похожий на человека гуманоид. Раскосые глаза, молочно белая кожа, платиновые волосы и фиолетовые татуировки покрывавшие его утонченное лице. В остальном практически вылитый человек. Он стоял и смотрел в глубины космоса за окном иллюминатора мрачным взглядом.
Не то чтобы это был первый похожий на нас инопланетянин. Нет, были и другие расы внешне несильно от нас отличающихся. Но уж слишком неожиданно он выскочил.
«Восьмерым из нас удалось выбраться из западни в этот безопасный отсек. У остальных семерых начали проявляться первичные признаки деменции/потери здравомыслия и физического обращения. Пришлось их устранить/ликвидировать, дабы подарить им легкую смерть вместо этой ужасной участи...
С учетом того что это безумие происходит по всей станции с населением в 4500 человек, предположу, что я один из последних офицеров/руководителей станции Ноиномид. А может и самый последний. И если вы это слушаете/видите, то я уже давно мертв. Как и вы будете вскоре.
Я постоянно вижу свою дочь, Рэйис, хотя помню, что её 13 часов назад разорвали на части на моих глазах. Она говорит со мной. Говорит всякое… странное… Но я пока держусь. Хотя чувствую, что у меня осталось совсем немного времени.
Проклятый Зов. С момента начала инцидента прошло уже полторы сутки.»
На каком бы языке пришелец не говорил я его прекрасно понимал. Кодекс успешно справлялся с переводом по возможности подменяя слова и фразы наиболее подходящими и понятными для меня терминами, а порой предлагая сразу несколько вариантов интерпретации.
«Это конец. Зов действует на всех без исключения. И будет продолжать действовать бесконечно. Любой подвергшийся Зову более не в состоянии использовать вирткапсулы. Но даже если бы и могли… Зов распространился и на нашу планету, и на все остальные объекты в нашей звездной системе. Предупреждать кого-то об опасности уже бессмысленно.
Это подтверждает сам факт того, что Кодекс ввел строжайший карантин на посещение нашей системы. Все попытки связаться с кем-то снаружи натыкаются на глухую стену помех и молчания.»
Загадочный инопланетянин замолчал на пару секунд. Затем пристально взглянул на свой пистолет.
«В принципе правильно сделал. Нужно остановить эту заразу/угрозу любой ценой. Я искренне печалюсь лишь от того что вся наша раса будет уничтожена полностью. И шанс того, что хоть один илканец/из нашей расы сможет увидеть будущее чрезвычайно низок. Единственная надежда, что Зов не сможет пробиться к тем, кто заморожен и находится в глубокой гибернации/анабиозе.»
Инопланетянин вдруг резко повернул голову в мою сторону. Но смотрел он явно сквозь меня.
«Прости. Прости. Я не хотел. — он рьяно затрусил головой, хныча и закрывая руками лицо, — Опять Рэйис. Говорит я виноват в её ужасной участи. Если бы я смог…»
Внезапно он замер на несколько секунд, после чего приставил пистолет к подбородку.
«В той стороне, — указал он рукой туда откуда я прибыл, — дальше по всему отсеку за закрытой дверью как минимум пятеро обращенных и выход/связь/развилка с остальной станцией. По крайней мере когда мы убегали было пятеро. А там, — указал в противоположную, — отсек с уже бесполезными вирткапсулами. Туда мы не заходили, ибо там сидит еще одна тварь.