Лена слушала его рассказы в полуха, избегая смотреть на графа, но несмотря на это, Петросов возвращался домой насвистывая, в радостном расположении духа. С этого вечера он стал бывать у Красавиных ежедневно.
Как всегда, в Великий пост все развлечения были отменены — спать ложились рано. Леночка уже сомкнула глаза, засыпая под урчание своего котёнка, который лежал у неё под рукой. Внезапно котёнок встрепенулся и спрыгнул с кровати.
— Котя, котя, кс-кс-кс… — позвала Лена, но котёнок не отзывался.
Она сначала почувствовала присутствие вампира а потом уже увидела силуэт, чернеющий на фоне окна.
На улице было холодно, но он снова был одет легко.
— Как ты вошёл? — только и спросила девушка.
— Настоящая любовь не знает преград. Иди ко мне!
Он сделал шаг и остановился, раскинув руки.
Неожиданно для себя Лена бросилась к нему и, уткнувшись в его плечо, вдохнула так глубоко, что закружилась голова.
— Где ты был так долго? — она была готова разрыдаться от вдруг охватившего её, такого внезапного счастья.
Всю ночь до утра был слышен нежный и горячий шепот.
Утром она всё ещё шевелила губами, заклиная свою любовь и давая обещания, но открыв глаза, обнаружила, что в комнате никого нет. Сон? Что-то не так. Она посмотрела на кровать — там, на шёлковой простыне с её вензелем, расцвёл красный мак девственной крови. И только тут она поняла, что не так. Котёнок, урча, подлез ей под руку, потом заинтересовался пятном. Она лежала с открытыми глазами, но как ни пыталась, не могла вспомнить ничего, кроме горящих глаз Владимира и его горячего шёпота, который свел её с ума. Лепные толстые амурчики, сидевшие по углам комнаты, подпирали ручками свои пухлые щёчки и откровенно смеялись над ней.
Вечером, как всегда, явился граф, но Елена, не найдя в себе сил видеть его, не спустилась к ужину, сославшись на недомогание. Петросов, выпив по чашке чая с её отцом, ушёл.
Она решила оставить свечи, полагая, что Владимир вернется. И не ошиблась. Он бесшумно возник из-за тяжелых портьер. Леночка вглядывалась в его осунувшееся лицо в обрамлении чёрных волос, в горевшие лихорадочным огнем глаза и не узнавала в нём того человека, которого любила.
— Владимир… Что с тобой случилось, ты не похож на себя, — сказала она. — Уходи, я не желаю… Я больше не желаю вас знать!
— Отчего? — лицо его потемнело.
— Вы обманули меня. Я не хотела, чтобы так… — Лена закрыла лицо руками, — не по-людски… Вы обрекли меня на позор! Подите прочь!
— Слишком поздно — ты принадлежишь мне! Елена… Ну, прости меня! Прости! Я виноват!
Он подошел к ней и, обняв, зашептал ей в ухо. Так обычно уговаривают непослушного и капризного ребенка.
— Елена, я не хотел обидеть тебя! Но у меня не было выхода: этот недограф слишком торопит события. Мне пришлось опередить его. Я пришел за тобой! Собирайся!
Ей показалось, что у Владимира появились клыки, и она, зажмурившись, вжалась в стену. Кровь в ранках, которые Елена вынуждена была скрывать от всех с той самой ночи, когда умерла её матушка, запульсировала, сознание помутилось… Чем ближе подходил к ней Владимир, тем сильнее ей хотелось ощутить его прикосновения и почувствовать ту сладкую боль, которую он уже причинил ей однажды.
Внезапно дверь распахнулась. На пороге, бледный и растрёпанный, стоял Пётр Акимович. Обеими руками он сжимал ружьё.
— Отойдите от неё, сударь. Иначе, клянусь, я не промахнусь, — дрожащим голосом сказал он.
Вампир засмеялся, запрокинув голову:
— Я готов. Стреляйте! — он рванул рубашку, обнажив сильную, рельефную грудь.
— Оно заряжено серебряными пулями, мосье — Петр Акимович прицелился, закрыв один глаз. — Мне всё известно о вас. Вы истязали мою жену, а теперь добрались и до дочери… О, с каким наслаждением я убью вас, Чернов, или как вас там.
Наваждение не отпускало Лену — она обняла вампира, мешая отцу сделать выстрел.
— Лена, отойди, иначе я буду вынужден убить вас обоих. Я сделаю это, клянусь!
В глазах Петра Акимовича была решимость, которую никто и никогда прежде не видывал. Она заставила поверить Владимира, что Красавин не шутит. Тогда он поцеловал Лену и усадил на кровать.
— Стреляйте, — голос его был спокоен, точно он говорил «банкуйте», сидя за карточным столом.
Раздался щелчок — ружьё дало осечку.
Вампир рванулся в сторону окна и в один момент перемахнул через подоконник. Пётр Акимович перезарядил ружьё и подбежав к окну, выстрелил ему вслед.
С улицы донёсся сдавленный стон. Щёлкнул затвор, и Пётр Акимович вновь прицелился. Леночка завизжала и закрыла голову руками.