Девушка подошла к разбитому фонтану, на дне которого собралась дождевая вода, и обрывая цветки с благоухающих флоксов, стала бросать их вниз.
Он появился как из-под земли и обнял её. Оба дрожали. Вероника, точно рыба на берегу, хватала ртом воздух, беззвучно кричала, моргала полными слёз глазами и плача, гладила, гладила его тёмные волосы.
Он предложил уехать ей сразу. Вероника не решилась, сказав, что должна написать письмо родным и взять с собой принадлежащие дорогие её сердцу вещи.
Сославшись на головную боль, она поднялась к себе, сказав тетушкам, что идёт спать. Добрые старушки, покачав головами и дав ей дельные советы, ничего не заподозрили. Наконец в усадьбе погасли огни. Выждав немного, Вероника осторожно выскользнула в окутанный дымкой ночной сад и побежала по дорожке к увитой плющом беседке, где её уже заждался любимый.
Они пересекли пролесок и небольшое поле. Там, у стога, стояла крытая карета.
Спустя некоторое время Вероника, облокотившись на жёсткую спинку сиденья, спросила:
— Куда ж мы теперь? Венчаться?
Владимир молчал.
— Володя, вы спите? — она нежно коснулась его щеки.
— Нет. Не сплю. Ника… я… вас украл! — он весело засмеялся и она вместе с ним.
— Но… вы непременно должны знать: я был уверен, что генерал откажет мне. Рано или поздно, но узнав, что… я не могу венчаться. Вероника, я отлучен от церкви. Но и вас я обманывать не хочу — с моей стороны это было бы подлостью.
— Но как же? — Вероника словно медленно проваливалась в пропасть — и не за что было ухватиться.
— За что отлучены, надолго? Я подожду… — нерешительно молвила она.
— Навсегда… — глаза Владимира сверкнули каким-то неестественным блеском он надвинул на них шляпу и затих.
Смысл сказанного медленно доходил до сознания девушки. Воспитанная в христианской семье с крепкими традициями, она уже трепетала, совершив грех, сбежав от родителей. Втайне она надеялась, обвенчавшись с Владимиром, умолять их о прощении и почти не сомневалась, что ей удастся получить запоздалое родительское благословение… Теперь же собственный поступок казался ей диким.
Блеснувшая было надежда угасла, и всё опять погрузилось во мрак.
Владимир, казалось, спал. Она в последний раз посмотрела на него и, подобрав подол, соскочила с повозки прямо в мокрую от росы траву. Платье мешало бегу, и она, рванув что есть мочи, оторвала мешавшую ей ткань. Девушка спешила вернуться домой до рассвета, пока в доме не обнаружили её отсутствия, а главное, записки, которую она оставила родным. Ей показалось, что в пролеске справа блеснули чьи-то злые глаза. Волки? Она встала, чтобы отдышаться. Вдалеке медленно катилась почтовая карета. Внезапно она остановилась и, развернувшись, повернула назад. Ветер донес до неё лишь обрывки собственного имени. Где-то завыл волк.
Вероника решилась срезать путь через поле. Она бежала, не чувствуя ни острой травы, ни отяжелевшей от росы одежды… Отчаяние придавало ей сил. Уже кричали первые петухи, когда она юркнула в садовую калитку и, точно вор, пробралась в дом. Она скинула с себя мокрое, оборванное платье и спрятала его. Записку, оставленную на столе, порвала и зарыла в каминной золе. После чего рухнула на кровать, накрылась одеялом и зарыдала.
Утром она сказалась больной и не вышла к завтраку. Но уже к обеду в дверь её комнаты просунулась добродушная физиономия одной из тётушек:
— Виринеюшка, дочка, спускайся-ка скорее вниз! — старушки называли ее Виринеей, используя её второе имя, данное при крещении.— Папенька только что приехали! Радость-то какая!
Наутро следующего дня генерал Маслов увёз дочь домой, где уже полным ходом шли приготовления к свадьбе. Для неё всё было как во сне: белая фата, цветы, зеркала, храм.
«Венчается раб божий Пётр рабе божьей Виринее…», матушкины наставления, свадебный бал, первая брачная ночь. Вероника Платоновна вздрогнула. Спустя годы она всё более укреплялась в правильности своего решения — хотя родительское благословение и не сделало её совершенно счастливой, но уберегло от более страшного несчастья.
Пётр Красавин оказался хорошим человеком, со спокойным и мягким характером. Вероника знала, что он женился на ней также не по любви, а из желания сделать приятное своему отцу.
Пётр Акимович видел, что на следующий же день после их свадьбы супруга его получила алую розу и ларчик.