Дежурный сегодня Свиридов, мы знакомы уже давно.
- Здорово, Свиридов. Я хочу написать заявление.
- Доброй ночи, Глеб Александрович. Что-то случилось?
- Да.
Он подаёт мне бумагу и ручку. Я сажусь писать. Только сейчас понимаю, что совсем забыл о роли Борисова во всей этой истории. По факту я виноват даже больше, чем он. Если бы не мои команды, Илюха обязательно бы помог. Так и напишем. Ехал один, нетрезвый, сбил девушку, оставил место происшествия.
- Держи. Кто сегодня следователь?
- Копылов, - Свиридов вчитывается в моё заявление. - Глеб Александрович, я не могу такое принять.
- Очень можешь. Неси Копылову, я здесь подожду.
Я сажусь на лавочку и вытягиваю ноги. Все. Ждать остаётся недолго. Я прекрасно знаю дальнейшую процедуру.
Когда мне нечем заняться, чувство вины подкрадывается и оглушает. Давит тяжёлой плитой. Я вспоминаю все наши вечера с Мирославой. Её мечты, которым уже не суждено сбыться. Какой она была в школе. Наша первая встреча, её испуганные глаза, когда отрезал ей косу. По ходу все были правы. Видели то, чего не видел я. Ещё тогда в школе она уже нравилась мне, просто боялся признаться самому себе. Теперь-то бояться нечего. Я полностью свободен в выражении своих чувств, жаль, что некому в них признаться.
Тень нависает надо мной.
- Ты все шутишь? - отец прискакал очень быстро. Можно было догадаться, что ему передадут. Только нет у нас в городе такого участка, где бы ему не сообщили.
- Нет. Это правда. Я совершил преступление и должен понести наказание.
- Встал и пошёл отсюда, - он рвёт моё заявление в клочья.
Я с ненавистью смотрю на него. Взгляды скрещиваются. Он никогда не позволит, чтоб его сын пострадал, и уж тем более сел в тюрьму.
- В тот вечер ты был дома, мы с матерью подтвердим. Будешь упрямиться, пойдёшь у меня в больничку, полежишь, нервы в порядок приведешь и на работу. Это по-плохому. По-хорошему, ты сейчас быстро едешь домой и принимаешь душ, приводишь себя в порядок и к девяти, чтобы был уже с документами на работе. Хватит, лето закончилось, погулял.
- А сколько сейчас времени? - я смотрю на часы, семь утра. Я вдруг только сейчас осознаю, что Мирослава ещё жива и в девять её отключат от аппарата. Я не дам им этого сделать, забарикадирую дверь, буду разговаривать с её родителями до тех пор, пока они не согласятся перевезти её в другую больницу. Главное успеть. Я все исправлю, я смогу.
Срываюсь с места и несусь к машине. Город уже просыпается, утренние пробки на дороге. Я еду и молюсь. Только бы успеть.
Глава 16.
Дорога кажется мне бесконечно долгой. Из-за плотного трафика приходится постоянно останавливаться, пальцы нерно выстукивают на руле свой ритм.
На посту сидит вчерашняя медсестра. Видно, что она уже заканчивает смену и собирается уходить.
- Я к Солнцевой, - бросаю ей на ходу.
- Туда нельзя.
Мне пофиг. Дорогу я уже знаю. По лестнице взлёта на третий этаж. Можно смело записывать в спринтеры.
Возле палаты стоит толпа из родственников и нескольких врачей.
- Подождите. Остановитесь, - я ору, как ненормальный. Стыдно, все таки больница, но эмоции бьют через край. Сдержаться не получается.
- Вы кто? Покиньте отделение, - врач презрительно и с отвращением смотрит на меня.
- Не делайте этого. Пожалуйста. Давайте попробуем найти другую больницу, других врачей, - я с мольбой обращаюсь к родителям Мирославы.
- Глеб, не секундочку, - Лана тянет меня за рукав в сторону.
- Лана, я могу помочь. Отговори родителей. Не отключайте Миру.
- Успокойся. Никто не собирается её отключать. Пару часов назад она пришла в себя. Состояние не очень. Но Мира дышит САМА.
- Правда? - не верю своим ушам. Как раз несколько часов назад мы последний раз разговаривали. Вот, что она имела ввиду, когда сказала, что не может остаться.
Я сползаю по стенке на пол. Такое ощущение, что переживаю второе рождение. Не знаю, кому нужно говорить спасибо. Кто-то услышал мои молитвы.