Глава 4.
Пацанов наказывают так же, как и меня, только всего на неделю. Поэтому спустя шесть учебных дней они довольные возвращаются к своей раздолбайской жизни. Я же вынужден вставать в шесть утра, чтобы прийти в школу вовремя.
Моя ненависть к блаженной достигает высшей точки. Даже смотреть на неё не могу, а она, как невинная овечка сидит рядом со мной на всех уроках. Классуха пошла на принцип и отказалась меня пересадить.
Первое время я веду себя тихо, не выделяются, не конфликтую, мы даже почти не разговариваем, только по делу. По ней даже не скажешь, что она сильно расстроилась из-за своей косы. Зато теперь у неё на голове отличное каре из светлых волос. Когда она пишет в тетради, пряди падают прямо на глаза и солнышко так прикольно бликует в её волосах. Стоит ей поднять глаза, я тут же отворачиваюсь. Делаю вид, что даже не смотрю в её сторону.
- Хочешь, я попрошу, чтобы с тебя сняли наказание? - на литературе Солнцева обращается ко мне.
- Обойдусь.
- Ну как знаешь, - она убирает руку с тетради и я вижу, что там чей-то портрет. Мира замечает мой взгляд и тут же прикрывает все книгой.
На перемене я жду, пока она уйдёт. Подзываю Герасима и Федю, чтоб постояли на стреме и лезу к блаженной в сумку. А там целая папка с портретами. Кого здесь только нет. Классуха, физрук, химичка, несколько портретов Гришиной, и самый последний - мой. Да я прямо красавчик в её глазах.
- Лазить по чужим вещам нехорошо, - Солнцева стоит прямо надо мной. А горе охранники болтают с другими девчонками.
- Подумаешь. А рисовать других людей без разрешения тоже плохо, - я забираю свой портрет из папки.
- Это не твоё, отдай, - она пытается выхватить листок у меня из рук. Но ни фига.
- Если я нарисован, значит моё.
- Отдай, пожалуйста, - Мира прекращает свои попытки вырвать листок и просит меня таким тоненьким голосом.
- Ты что же влюбилась в меня? - выдаю первую мысль. Портретов других одноклассников в папке не было, вывод очевиден.
- Слишком много о себе думаешь.
- Так давай встречаться, блаженная, - уже не могу остановить поток своих издевательств. Странная она, волосы обрезал - молчала, а забрал бумажку - и вот она уже готова разреветься.
- Твоя шутка не смешная.
- Я придумал. Поцелуешь меня при всех - отдам. Вот мои условия.
- Придумай что-нибудь другое, - умоляюще просит Солнцева. Но я уже не могу отказаться от чудесной возможности поиздеваться над блаженной.
- После уроков, за углом. Думай до конца дня. Потом порву.
***
После уроков Герасим собирает класс за углом. Обещано представление с блаженной в главной роли. Весь день она сидела тихая, как мышь. Решалась на подвиг. Ещё бы, для неё это скорее всего будет первый поцелуй. Столько выгоды для меня. Унижение перед толпой, да ещё и первый раз с тем, кто тебя открыто ненавидит. Девчонки заморачиваются с такой ерундой, чтобы все было романтично и красиво. Думаю Мирослава как раз из таких. Ещё один повод потроллить её.
Мира приходит последней. Солнце уже шпарит вовсю. Все в лёгких ветровках и куртках. Она в своём жёлтом плащике даже кажется меньше, чем есть. На секунду меня одолевают сомнения. Зачем мне это надо? Лучше просто отдать ей дурацкий портрет. Но, секунда проходит, я снова становлюсь самим собой.
- Ну что, друзья и одноклассники. Мирослава попросила о поцелуе, я не смог отказать. Поэтому сейчас вы все станете свидетелями.
Я толкаю речь и осматриваю класс. Пацаны с нетерпением ждут представления. Девчонки, наоборот смотрят на Миру кто с жалостью, а кто-то и с завистью. Не всем выпадает такая честь.
Я вытаскиваю её в центр круга. Она упорно смотрит мне на грудь, рассматривает принт на свитере, можно сказать изучила до дыр. Я беру её за подбородок и приподнимаю голову вверх.
- Если мне понравится, получишь назад свою картинку. Так что постарайся, - и посылаю ей ехидную улыбку. Мой черёд торжествовать.
Я наклоняюсь ниже и целую её в губы. Ничего не ожидаю от блаженной, она неумело водит губами, но рот открывает мне навстречу. У неё отличный рост, мне не приходится особо наклоняться, она вообще вся какая-то особенная и пахнет приятно, будто сделана под меня.
Я обхватываю ей голову и раздвигаю языком рот. Вот она бедняжка напугается до смерти от такого напора. Мирослава расслабляется в ответ и чётко повторяет мои движения, словно талантливый ученик, перенимающий действия учителя.