— Если все пойдет хорошо… — тихо повторила Виана.
Герцог с минуту смотрел на дочь.
— Мы вернемся, — твердо сказал он. — Клянусь, мы вернемся.
Виана лишь молча кивнула в ответ, считая, что воину не подобает давать такие обещания.
Герцог подошел к лошади и уже сунул ногу в стремя, когда его окликнула Виана:
— Подождите, отец. Прошу вас, скажите Робиану, что… — ее голос дрогнул и сорвался, но Корвен де Рокагрис понял дочь и без слов.
— Не беспокойся, Виана, он и сам это знает.
Виана снова лишь молча кивнула.
Наконец герцог вместе со своим отрядом двинулся в путь, а Виана стояла и смотрела ему вслед, пока он не исчез за поворотом, окутанный облаком снежной пыли. Тогда она горестно вздохнула и, опустив голову, медленно побрела обратно к замку.
Дорея шла рядом. Стараясь утешить Виану, она взяла ее руку в свои, но успокаивать уверениями о непременном возвращении отца и жениха не стала, отлично зная, что такое война. В отличие от герцога, кормилица считала, что давать ложные надежды бессмысленно.
После отъезда герцога в замке Рокагрис стало холодно и тихо. Виана по-хозяйски управлялась с домашними делами, ожидая вестей с войны и всей душой желая, чтобы у Робиана и отца все было хорошо. Она старалась не думать о войне, а если все же решалась, то наивно полагала, что поля сражений это нечто вроде рыцарских турниров, разве что крови чуть больше.
Дни текли неторопливо и лениво как воды реки, орошающей герцогские земли, до тех пор, пока в замок не прибыл гонец. Несколько дней он скакал без сна и отдыха по всем уголкам Нортии, спеша предупредить об опасности. Загнанный всадником, несчастный конь умер у ворот подъемного моста, не добравшись до конюшни.
Виана встретила гонца со всем радушием, но он остановился лишь для того, чтобы выпить воды и наскоро проглотить миску рагу. Пока ему седлали лошадь на герцогской конюшне, он успел сообщить ужасную новость.
Войско короля было разгромлено, а сам король, как и принц Бериак, погиб в сражении. Варвары добрались до центра королевства, оставив за собой следы ужаса и разрушений. Они захватили Нормон вместе с королевским замком, и вождь дикарей по имени Арак провозгласил себя новым королем Нортии.
Виана в страхе слушала посланца.
— Этого не может быть! — воскликнула она, дослушав гостя. — Ведь войско короля непобедимо!
— Нет, госпожа, вовсе нет, — гонец устало усмехнулся. — Спасайтесь, пока еще можно. Бегите отсюда, пока не поздно. А мне пора в путь, нужно ехать дальше.
— Подождите, — остановила его Виана. — А что с моим отцом? И что с Робианом, сыном герцога Ландана де Кастельмар?
Но на эти вопросы гонец ответить не смог.
Едва он выехал из замка, Виана почувствовала такую слабость, что ей пришлось опереться на Дорею, чтобы не упасть.
— Не может быть, — прошептала она, — дикари…
— Девочка моя, вам нужно ехать, — сказала Дорея. — Послушайтесь совета гонца, уезжайте отсюда как можно дальше, чтобы дикари не добрались до вас.
— Нет, Дорея, — девушка судорожно сглотнула и помотала головой. — Я обещала отцу заботиться о замке, пока его нет, и сдержу слово. К тому же, мы не знаем, может, отец и Робиан живы и вернутся сюда, так что я останусь здесь.
Дорея ничего не ответила, но потом не раз пыталась уговорить Виану не ждать герцога, убеждая, что он был бы счастлив знать, что его дочь в безопасности. Виана же стояла на своем; она была слишком чиста и наивна, чтобы предполагать, что варвары могут сделать с ней что-то плохое. Конечно, она знала истории об изнасилованных захватчиками девушках, но считала, что подобное случается лишь с крестьянками; она же как дама благородная заслуживает лучшей участи, и варвары, зная об этом, ее не тронут.
И в некотором смысле, она оказалась права.
Пять дней спустя, у подъемного моста замка оказались двое мужчин.
Длинноволосые, широкоплечие, коренастые, они не были уроженцами Нортии; в глаза бросалась и их грубая одежда, смастеренная из невыделанной кожи и шкур. Они не смахивали на тех обезьян, что снились Виане. Оба держались важно, даже торжественно, что слегка облагораживало их грубый внешний вид.
— Король Арак приветствует хозяйку замка и велит ей через три дня быть в Нормоне!
Пришедший говорил по-нортийски, хотя и с сильным гортанным акцентом, выдававшим в нем чужака. Виана, исподтишка наблюдавшая в окно за посланцами Арака, почувствовала, что нужно ответить, и вышла на балкон прежде, чем Дорея успела ее задержать. Стоя на балконе, девушка внимательно рассматривала дикарей. Один из них мог похвастаться длинными усами и заплетенными в косу волосами. Второй, повыше ростом, с гривой нечесаных волос и густой бородой, скрывавшей лицо, был весьма свиреп с виду.