Магазин в Опиате выполнял функции сервисной станции и почтового центра. Когда в пятницу Блайт приехала купить дизельного топлива для генератора, обеспечивавшего ее электричеством, хозяин магазина вручил ей почту и сказал:
— Тут лежит посылка для мистера Траверна. Ну, того, который живет в старом доме Делани. Будьте добры, зайдите и скажите ему, что он может забирать здесь свою почту.
— Хорошо, скажу.
— По-моему, у него нет телефона. Не сможете ли вы доставить ему посылку? Она и так уже лежит здесь пару дней. А скоро выходные.
Блайт немного поколебалась, но решила, что ей все равно по пути, и согласилась.
Когда хозяин магазина вытащил посылку и с трудом запихнул ее в фургон, девушка поняла, почему он так старался от нее избавиться. Это была большая картонная коробка, и, очевидно, не из легких.
Вернувшись в Тахавэй, Блайт остановилась перед домом Делани. Раньше здесь стояла изгородь и были ворота, но сейчас на месте ворот осталась только пара покосившихся столбов.
Блайт подошла к дому. Через открытое окно она увидела большой стол, заваленный книгами, стопку газет и портативный компьютер. Высокое кресло перед ним пустовало. Входная дверь была чуть приоткрыта, и Блайт подняла руку, чтобы постучать, но вдруг услышала музыку.
Она остановилась и уронила руку, загипнотизированная нежными звуками.
Джас Траверн наверняка решит, что она подслушивала, подумала девушка.
Блайт заглянула внутрь и увидела Джаса Траверна, сидящего к ней спиной за электронной клавиатурой.
Он отнял руки от клавиш и оглянулся. Их глаза встретились, и лицо мужчины потемнело. «От гнева, — недоумевала она, — или это было смущение?»
Джас поднялся и двинулся к ней через комнату. Блайт сказала первое, что пришло ей в голову:
— Так это была не запись?
— Нет.
Он стоял, мрачно глядя на нее.
— Простите, — пролепетала она, даже не зная толком, за что извиняется, — вы играли просто замечательно. — Она была удивлена и восхищена. — Я не хотела вас беспокоить.
— Чем я могу вам помочь? — холодно спросил он.
— У меня есть кое-что для вас, — она решила не обращать внимания на его недружелюбный тон.
Он нахмурил брови.
— Что, еще печенье?
— Я привезла вам посылку с почты, из Опиаты.
— Вы нанялись почтовым курьером?
— Я забирала свою почту, и Даг попросил меня завезти вашу. Все равно по дороге.
— Уверен, что это против почтовых правил.
— Очень может быть, но местные жители имеют привычку плевать на правила, придуманные в городе и не учитывающие местные обстоятельства. Если вам почта не нужна, я, конечно, смогу отвезти ее назад, но я, наверное, не поеду туда снова до следующей недели.
В ее голосе сквозили решительные нотки, а в глазах отражались вспышки гнева. Она сделала этому человеку одолжение, а он не проявляет ни капли признательности.
Должно быть, он понял, что так себя вести нельзя.
— Мне не хотелось показаться неблагодарным. Возможно, я просто еще не привык к местным обстоятельствам. Так где посылка?
— В фургоне. Я помогу вам достать ее.
Джас посмотрел на нее сверху вниз, как бы оценивая ее силы. Она была ему как раз по плечо. Легкая усмешка подняла вверх уголки его губ.
— Посылка настолько большая?
— Нет, она настолько тяжелая.
Блайт открыла заднюю дверцу фургона. Но когда она протянула руки к коробке, он сказал:
— Предоставьте это мне, — и взял коробку в руки.
Она закрыла дверцу машины. А он донес коробку до дома и, опустив ее на пол, повернулся к девушке.
— Спасибо. Я очень рад получить их. — Их?
— Книги. — Он махнул головой в сторону коробки.
— Ах, книги! — понимающе проговорила Блайт.
— Я так толком и не поблагодарил вас за печенье, — сказал Джас. Возможно, он наконец почувствовал, что нужно как-то извиниться за нелюбезное поведение. — Оно ведь домашней выпечки.
— Да. Надеюсь, оно вам понравилось.
— Было очень вкусно.
Немного оттаяв, Блайт с надеждой сказала:
— Мои родители приезжают на ленч в воскресенье. Вы могли бы присоединиться к нам, если захотите.
Как она и ожидала, он покачал головой.
— Спасибо, но я не сторонник семейных сборищ.
Блайт не смогла удержаться от усмешки.
— Вообще-то есть еще одна причина, по которой мои родители решили приехать. Вернее сказать, так решила моя мать. Все дело в вас.
— Во мне?
— Я упомянула, что вы приехали, и знаете… здесь довольно безлюдно. Они беспокоятся за меня.
— Понятно. — Он бросил на нее такой взгляд, что она почувствовала себя полной дурой.