Самое обидное, что как обычно в нашей стране приходилось тратить силы и средства на восстановление того, что когда-то уже было отработано и прекрасно действовало. Еще в конце 1920-х годов в Западных военных округах, боясь нападения войск Антанты, были заложены основы для возможного проведения диверсионных акций силами партизан. Я и сам учился почти в такой же. А в 1932 году под Москвой провели и первые маневры партизанских бригад. Для развертывания в Белоруссии было подготовлено около десяти крупных отрядов численностью от 200 до 500 человек. В приграничных городах и больших железнодорожных станциях из числа коммунистов и лиц им сочувствующих созданы подпольные группы. Для их вооружения на секретные склады завезли 50 тысяч винтовок, пулеметов, боеприпасов и минно-взрывное имущество, одежду, продовольствие. К этому времени в стране действовали три школы готовящие специалистов по партизанским операциям. В начале 1934 года штаб РККА за подписью маршала Егорова издал директиву о создании в структуре Армии диверсионных подразделений. В целях соблюдения режима секретности эти подразделения предписывалось называть «саперно-маскировочными взводами» и формировать их при саперных батальонах, так как главное оружие диверсанта - взрывчатка. На следующий год такие отряды численностью по 40 бойцов, имелись во всех дивизиях РККА, расквартированных в приграничной полосе западных военных округов. Началось создание опорных баз в лесной и сельской местности. Отрабатывалась система явок, паролей, опознания. В 1938 году Егорова арестовали и обвинили в развале армии. Изданная им в 1934 году директива была призвана вредительской, Красная Армия готовилась воевать малой кровью и на чужой территории. Репрессии прокатились по верхушке руководящего состава РККА, командиры среднего звена чистки пережили, но на планах ведения партизанской войны был поставлен крест. На мое предложение не заниматься самодеятельностью, а воспользоваться довоенными наработками Илья Сергеевич виновато развел руками. А позже по секрету сообщил, что то, что не успели развалить наши ответственные товарищи, доделали немцы, захватив в Минске архивы НКВД и военкоматов. Посланные по известным адресам товарищи на связь больше не выходили.
Конечно не одни мы занимались подготовкой партизан-диверсантов и руководителей подпольных организаций. Мне было известно как минимум об одной особой группе, возглавлял которую начальник 5-го разведывательно-диверсионного отдела ГРУ полковник Мамсуров Хаджи-Умар. Правда занимались они в основном организацией специальной сети агентуры в районе Рогачева, Могилева и Орши, и заброской крыпных отрядов. Один такой, численность около 300 человек, был направлен на выполнение боевых задач в тылу противника, как раз перед моим возвращением.
Постепенно мы все приобретали необходимые навыки и нарабатывали опыт. В десантировании малых групп ни кто из моих товарищей сложности не испытывал, все это было отработано еще до войны. Но работа с неподготовленными людьми, с последующей выбраской да еще в ночное время, то еще испытание. Под десантирование больших команд нам выделили ТБ-3 и один ПС-84 или как его позднее назовут ЛИ-2, советское воспроизведение заокеанского «Дугласа» ДС-3.
Выброска парашютистов может выполняться в любое время дня и ночи. При этом каждое время суток имеет свои преимущества и недостатки. Союзник при выброске - ночь, когда появление боевой группы в тылу врага может вообще остаться незамеченным. Даже если противник знает о высадке группы, то ночью нелегко организовать полноценный поиск, особенно когда место высадки точно неизвестно, а иногда и недоступно, если имеются леса и холмы с несколькими дорогами и без наличия своих войск в данной точке. Понятно, что днем легче выбрать безопасное с точки зрения техники приземления место и избежать несчастного случая вроде поврежденной ноги, но дневное приземление может быть легко замечено врагом, а таких ошибок противник, обладающий большой мобильностью, не прощает. Любимым же временем выброски для разведки всех стран и всех времен остается закат. Полет при этом рассчитывается так, что выброска десанта выполняется в последние минуты перед наступлением темноты. Приземление происходит в сумерках, когда света еще достаточно для того, чтобы избежать попадания на препятствие. А через полчаса сгустившаяся темнота скроет бойцов, и у них будет целая ночь впереди, что бы покинуть зону приземления и «замести следы». Подготовленный парашютист может прыгать со сверхмалой высоты от 100 метров, но нашим подопечным, такое не по плечу, поэтому для них определен горизонт в 500 метров. Ночные прыжки тоже не для них. Приходится подстраиваться под обстоятельства, иногда неоправданно рискуя.