На другой день опять пошел к озеру -- смотреть, как го-рит церквушка на закате. И встретил на улице Ольгу Фонякину. И остолбенел: такой женщины ему не доводилось ви-деть. Пошел за ней... Пошел, ни о чем не думая, не подумал даже, что потом опять будет стыдно. Ольга оглянулась.
-- Здравствуйте, -- сказал Петр.
-- Здравствуйте.
Петр ласково, как мог, улыбнулся -- его пугала красота женщины. И удивляла. Он стоял и смотрел на нее. Она тоже посмотрела на него, спокойная, рослая, гладкая.
-- Вы что, обознались? -- спросила она.
-- Нет, -- Петр не знал, что говорить.
У Ольги насмешливо дрогнули уголки губ; она поверну-лась и пошла прочь.
Ивлев все смотрел на нее. Странно: он не запомнил ее ли-ца. Он даже не был сейчас уверен: красива она или нет. Пом-нил только, как насмешливо дрогнули уголки ее губ.
Ивлев вернулся домой, надел выходной костюм и пошел к клубу.
Ольга стояла в кругу девушек. Рядом толпились парни. Ра-диола еще не гремела, еще только налаживали ее.
Ивлев подошел к Ольге.
-- Отойдемте в сторонку, -- вежливо сказал он.
Ольга не удивилась, улыбнулась ему, как знакомому, только улыбка у нее вышла опять насмешливая, как будто хотела сказать: "Знала, что подойдешь, вот и подошел".
-- Зачем?
-- Мне надо сказать пару слов... -- у Петра от волнения перехватило горло. Он замолчал и уставился на Ольгу.
Ольга негромко засмеялась. Засмеялись и те, кто стоял близко. У Ивлева от стыда, от любви и злости свело затылок. Он тоже улыбнулся и, сам не понимая, что делает, вернее, понимая, что делает глупо, взял женщину за руку и хотел отвести в сторону. Ольга оттолкнула его... И тут -- как из-под земли вырос -- появился чернявый парень, броско краси-вый тонкой южной красотой.
-- Одну минуту, -- сказал он с акцентом. -- В чем дело?
Ольга с любопытством смотрела на Ивлева.
Чернявый ловко оттер Петра в сторону, взял за локоть и, немножко рисуясь, проговорил:
-- Здесь вам делать нечего, молодой человек.
В глазах Ивлева стояла Ольга -- смотрела на него. Теперь он запомнил ее лицо -- красивое, сытое, очень спокойное. С каким любопытством она смотрела!.. Впрочем, она показалась усталой.
-- Вы меня поняли?
-- Нет.
Чернявый смело улыбнулся.
-- Объяснить?
-- Объясни.
Чернявый оглянулся для пущей важности, взял Ивлева за грудки, встряхнул.
-- Я говорю: уйти надо.
Петр хотел оторвать от себя руку чернявого, но она точ-но приросла -парень был цепкий.
-- Отпусти, -- сказал Ивлев, -- не надо... А то ударю.
-- О? -- парень сильно рванул его на себя, отпустил и дал пинка под зад. -- Чтоб я тебя больше здесь не видел!
Драться не хотелось -- злости не было. В глазах стояла на-смешливая, умная, красивая Ольга, и было все равно: драться -- драться, обнять чернявого -- обнял бы... Душа ликовала. Почему-то именно в этот момент, совсем неподхо-дящий, он поверил: пришла любовь.
Он взял чернявого за руку:
-- Отойдем подальше, я тебе все объясню.
Отошли.
Чернявый, ни слова не говоря, больно ткнул Петра в грудь. Тот, не разворачиваясь, дал ему снизу в челюсть. Дра-лись без азарта... Чернявый пытался боксировать, но не умел, прыгал, делал обманные движения и схватывал по лбу гораздо чаще. Их разняли. Чернявый успел разорвать Петру новую рубаху до пупа и разбил в кровь губы. Зато у са-мого надолго зажмурился левый глаз.
Ивлев, как только их растащили, ушел домой, умылся, надел другую рубаху... И опять пошел к клубу. Опять подо-шел к Ольге.
-- Меня Петром зовут, -- сказал он. -- А вас как?
У Ольги азартно заблестели глаза. Ей нравилось безрас-судное упрямство парня. Петр сам не ждал от себя такой на-храпистости. Все в нем ликовало; вся нерастраченная горя-чая сила двадцати четырех прожитых весен выплеснулась из груди, ударила в голову. Он ошалел.
-- Отойдемте на минутку...
-- Мне здесь хорошо.
-- На минуту... Чего вы? -- Ивлев улыбнулся разбитыми губами. Он не знал, что он сказал бы, если бы она отошла. Все было не важно. Хотелось смотреть и смотреть на Ольгу. -- Боишься, что ли?
-- Ты сам-то не боишься?
-- Нет.
-- А тебе не кажется, что ты нахал?
-- Нет, что ты!
-- А мне кажется.
-- Перестань... Никогда я нахальным не был.
Тут опять подскочил чернявый.
Ольга отошла от них.
-- Я провожу ее сегодня домой, -- заявил Петр. -- По-нял? Не смотри на меня так, а то другой глаз закрою.
Чернявый задохнулся от возмущения. Некоторое время молчал.
-- Ты что? -- спросил он.
-- Ничего. Иди за мной, -- Ивлев пошел за клуб -- от све-та. Чернявый -- за ним.
"Посмотрим", -- зло, упорно думал Петр. Его взбесило упрямство Ольги.
Он слышал, что сзади, с чернявым вместе, идут еще двое.
Шли долго -- подальше от людей. Петр шагал не разби-рая дороги. Он понимал, что трое могут всыпать ему, но остановить его это не могло -- Ольга стояла в глазах.
Перелезли через прясло в чей-то огород. Зашуршала под ногами картофельная ботва.
"Хватит", -- решил Петр.
-- Иди, иди, -- с дрожью в голосе сказал чернявый и толкнул его в спину.
-- Ударишь сзади -- изувечу насмерть, -- предупредил Петр. Его слегка начало трясти.
Неожиданно тишину ночи просверлил противный мили-цейский свисток: их догоняли.
Все четверо остановились.
-- Милиция, -- сказал один из парней. -- Все. Свадьбы не будет, -сказал как будто даже с облегчением -- слишком уж нехорошо и решительно был настроен Петр.
Подошел милиционер.
-- Ну-ка, кончайте канитель! Давайте, давайте... Давай-те разойдемся.
Чернявый и два его товарища ушли.
Петр закурил с милиционером (милиционер был моло-дой парень).
-- Влюбился, что ли? Мне сказали...
-- Влюбился, -- честно сказал Петр.
-- Н-да... Интересно, между прочим: когда влюбляются, малость дураками делаются. Другой бы подумал; куда к чер-ту -- одному на троих? А тебя понесло, -- вышли из огоро-да, направились к клубу. -- Я по себе погонюсь: я, значит, когда влюбился, -- а она за рекой жила, жена-то моя те-перь, -дак я ночью к ней через реку плавал. А ночь! Вода холодная -- сведет судорога, и все, конец. Нет -- плыл, ду-рачина!