***
Дачу Зямы Зураб нашел сразу. Деловой разговор занял несколько минут. Причиной молчания была потеря смартфона. Получив два выгодных заказа на сентябрь, Зураб спустился по старой скрипучей лестнице и, выходя из калитки, внезапно был атакован собакой. Огромная псина, размером с годовалого теленка, прижала остолбеневшего от страха Зураба к забору. Внезапность нападения едва не лишила его чувств. Сквозь обморочное состояние он услышал чей - то испуганный голос.
- Фу, фу Баски. Свои, свои, я сказал свои, дурочка! Пусти его! Я кому говорю, пусти, дурех-х-х-а!!!
Собака не реагировала на слова хозяина. Тщетные попытки сдвинуть ее с места ни к чему не привели. Животное пристально смотрела в глаза своей жертвы. Обильная слюна стекала на куртку Зураба.
После продолжительной возни и уговоров, туша с сопением отвалилась от Зураба, и с шумом приземлилась на передние лапы. Шерсть на ее загривке продолжала топорщиться дыбом. Хозяин, с огромным трудом оттащив собаку в сторону от бледного Зураба, виновато залепетал:
- Ради Бога, р-р-р-а-ди Бога, простите нас! – он перевел дыхание.
- Ух, как устал. Вообще-то, Баски, собака дружелюбная. Не знаю, что это на нее нашло.
Говоря это, он с трудом затолкал собаку в комнату. Когда хвост чудовища скрылся внутри, хозяин высунул голову из-за двери и быстро проговорил:
- Еще раз простите эту дур-р-р-у!
Возня уже продолжалась за калиткой.
- Плохая девочка, сегодня больше гулять не пойдешь. У-у-у, корова! Когда ты будешь слушать меня. На место! Я сказал на ме-е-е-сто!
Хлопнула дверь. Приглушенный лай собаки стал раздаваться изнутри, она скребла дверь, пытаясь вырваться наружу.
Зураб продолжал стоять пригвожденный к забору. Лоб покрылся испариной, в висках стучала кровь, тряслись ноги. Он медленно сполз вниз, спрятал голову в колени и стал глубоко дышать. Почувствовав небольшое облегчение, с трудом выпрямился и качающейся походкой побрел через редкий ельник к станции.
Переполненная электричка пришла с опозданием. Зураб с трудом втиснулся в тамбур. В вагон проходить не стал. Его подташнивало. Озноб ушел, но внутренний вязкий страх остался. Он не мог дышать полной грудью. Дыхание было частым и неглубоким. Зураб сунул руки в карман куртки, прислонился лбом к холодному стеклу двери и закрыл глаза. Во рту пересохло, мысли лихорадочно прыгали.
И тут в тамбуре началось еле заметное движение. Плотная толпа стала рассасываться. Через минуту осталось несколько человек. Дверь вагона резко отворилась и вошли два контролера, тот, что постарше громко произнес:
- Граждане, предъявите ваши билетики!
Проверив билеты у соседей, контролер обратился к Зурабу.
- Ваш билет!
Зураб сунул трясущуюся руку во внутренний карман куртки, нащупал бумажник, но вытащить его не смог, сильно тряслись пальцы. С трудом расстегнув замок, выудил проездной из кармана и протянул контролеру. Контролер, повертев в руках сезонку, нехотя вернул обратно. Перед тем как уйти, громко, чтобы слышали все присутствующие, произнес:
- Слышь, Валер, а говорят, это…что кавказцы не болеют после этого.
Зураба охватило бешенство. Он вцепился в плечо контролера и потянул к себе. Хотел сказать, что-то обидное контроллеру, но язык не слушался. Изо рта вырвалось только: Ты..ты-ты..ты ты-ы-ы-ы…
Контроллер повернулся к Зурабу и угрожающе произнес:
- А ну убери руку! В ментовку захотел? Щас организуем.
Зураб зло смотрел в лицо контроллера, но под взглядами присутствующих, как-то стушевался. Агрессия была не присуще ему. Он опустил руку.
- Вот так-то лучше, генацвали. Набрался, так веди себя тихо. – контролер хотел еще что-то сказать, но напарник потянул его за рукав.
- Да, ладно, оставь его. Пошли.
Всю оставшуюся часть пути Зураб злился на себя, что не сумел ответить обидчику. Пришел в себя, когда услышал, что кто-то зовет его.
- Эй, гражданин! Приехали. Электричка идет в депо.
Итальянский ресторан «Вокс», где должна была проходить свадьба, находился на углу Пестеля и Соляного переулка. Зураб знал хорошо этот ресторан, он работал там неоднократно. После случившегося в электричке, Зураб не пытался «заговорить» опять. Он боялся этого. Но когда до ресторана оставалось несколько минут ходьбы, он решил попробовать. Положив мокрые от волнения ладони на холодные перила парапета, он глубоко вздохнул и вслух стал произносить одну из своих любимых поговорок, но тут же остановился. Заикание было ужасным. О том, чтобы работать сегодня на свадьбе не могло быть и речи. Он позвонил жене.