Согласны вы на такие условия?
— То есть, другими словами, я должен поступить к вам на содержание, чтоб служить для вас «светскими ширмами», не так ли? — спросил граф очень серьезно и сдержанно, но с таким оттенком, чтобы дать ей почувствовать, насколько ее предложение возмущает в нем внутренно все чувства порядочности и человеческого достоинства.
— Не торопитесь оскорбляться, — предупредила его Ольга, — и позвольте в свой черед спросить вас: как вы полагаете, если бы вам удалось жениться на Тамаре и заполучить ее миллионы, вы бы не жили на ее содержании?
— Это совсем другое, — возразил граф. — Если бы я женился на Тамаре, она, полагаю, не поставила бы мне условий насчет своей спальни, куда вход для меня, конечно, не «воспрещался» бы, и я был бы ее мужем как для света, так и для дома, а это уже исключает роль ширмы.
— Вы слишком много хотите, граф, и при том сразу, — лукаво улыбнулась Ольга. — Нам надо еще привыкнуть друг к другу. Впрочем, — продолжала она, — могу вас уверить, что «ширмой» в том смысле, в каком вы полагаете, вам быть не придется; я не сделаю ничего, за что вам пришлось бы краснеть, и не скомпрометирую ваше имя, лишь бы вы сами его не компрометировали! Это вовсе не в моих расчетах, да и дела мои, наконец, слишком серьезны для этого. Конечно, у меня есть поклонники, но у какой же красивой женщины их нет? — это еще ровно ничего не доказывает, и при том же мои поклонники — это, по большей части, или «государственные старички», как я их называю, люди hors de soupcon, grace a leur ramollissement, или дельцы de la haute finance, из мира железнодорожников, концессионеров, разных прожектеров и учредителей, которые если и ухаживают за мной, то вовсе не с амурными, а с чисто деловыми целями, — стало быть, опасаться вам нечего. Со временем, я рассчитываю, что вы, в некоторых случаях, можете быть для меня даже хорошим помощником, и тогда мы, пожалуй, будем делиться барышами. Вы видите, я ставлю вопрос на совершенно деловую почву и, в сущности, предлагаю вам роль компаньона в деле, которое мною поставлено уже на довольно твердую ногу.
— Но вы, кажется, забыли, Ольга Орестовна, мои средства, — я не имею достаточно денег, чтобы быть дольщиком таких предприятий, — уклончиво возразил граф. — Не расстрой вы моего брака с Тамарой, тогда другое дело: и ее капиталы, и сам я — все это могло бы быть к вашим услугам. А теперь что я могу принести вам, кроме лишней обузы? Ваше состояние мне известно, оно не настолько велико, чтобы вы не стесняясь могли содержать и себя, и весь дом, да еще и мужа на придачу. А не имея собственных средств, даже на карманные расходы, вечно глядеть все из ваших рук, выпрашивать у вас чуть не каждую копейку, — это было бы для меня слишком тяжело и стеснительно.
— Во-первых, — приступила она к объяснению, — никаких особых средств и капиталов от вас не требуется; во-вторых, хотя мой капитал, что получила я в приданое, еще и существует, но он отчасти уже израсходован на всю эту обстановку, какую вы видите и которая мне совершенно необходима, а затем, остальную его часть я отделила в неприкосновенный фонд, на всякий случай. — Нельзя же тоже, чтобы и наш ребенок, в случае моей смерти, остался ни с чем, а потому на этот мой капитал я вовсе не рассчитываю. — У меня есть свои особые, деловые источники, которые дают мне порядочные средства, на которые, собственно, я и живу. Что же касается до ваших личных средств, то об этом я уже подумала раньше и могу предложить вам вот что: я предоставлю вам хорошее место, — на первый случай, хотя бы в роде члена правления в каком-нибудь кредитном или железнодорожном обществе, где вы, ничего не делая, будете получать тысяч пять-шесть в год содержания, — довольно с вас этого?
— На первый случай, еще бы! — согласился граф. — Совершенно довольно!
— А затем, я полагала бы, — продолжала Ольга, — через кого-нибудь из моих милых государственных старичков определить вас на службу. Нельзя, знаете, чтобы человек в вашем положении, с вашим именем, с вашими светскими достоинствами, чтобы мой муж, наконец, оставался без всякого служебного положения, — её a nous pose, шоп cher и пренебрегать этим не следует.
— Да, но какое же место я могу получить! — усомнился граф с искренностью, делающею честь его самооценке. — Чин у меня небольшой, образование хотя и лицейское, но я так давно уже не служу, что трудно рассчитывать на что-нибудь порядочное, а тянуть лямку канцелярского чиновника, — на это меня не хватит.