Мы все помолимся этим утром за особое намерение Клема Киллетона. Остальные мальчики смотрят на Клемента, который опускает глаза и пытается увидеть финиш напряженной скачки. В пятницу вечером Клемент заставляет себя не спать, пока не вернется отец от Риорданса, куда он отправился звонить Гудчайлду. Августин входит на кухню и садится. Миссис Киллетон говорит: «Ну?» Августин говорит: «Это лошадь, о которой я никогда не слышала – она совершенно не в форме». Но Ленни говорит, что она достаточно хорошо скакала на секретных испытаниях, чтобы выиграть Ньюмаркет. Забавно, что он не сказал мне, сколько он хочет, чтобы я поставила на него – мне нужно позвонить ему еще раз в девять утра. Августин раскладывает перед собой страницы газеты с описанием скачек. Когда Клемент засыпает, отец рассказывает матери…
Истории о некоторых добрых делах, которые Лен Гудчайлд оказывал ему за эти годы. В субботу утром Клемент слоняется по дому, ожидая возвращения отца от Риорданса. Время до обеда приближается к возвращению Августина. Он говорит жене, что всё в порядке, за исключением того, что Ленни попросил всего двадцать фунтов на лошадь, хотя сам он уже несколько недель говорил, что собирается поставить на неё как минимум пару сотен. Августин вслух размышляет, не появился ли у Гудчайлда другой агент в Бассете, и не перестал ли он доверять ему (Киллетону) после всех этих лет. Он сидит несколько минут, обхватив голову руками, а затем говорит жене: «Тебе стоит узнать мою версию истории: у меня здесь, в Бассете, такой плохой кредит, что мне пришлось попросить Стэна Риордана поставить деньги Ленни за меня». «О том, чтобы я поставил что-то за себя, я уже отыграл весь свой забег, — но я думал, думал и молился, и наконец решил сказать Стэну, чтобы он поставил что-то и за себя, чтобы вернуть часть денег, которые я ему должен, — ты же понимаешь, что это значит, правда?» Миссис Киллетон говорит: «Я больше не буду пытаться следить за тобой и за всеми неприятностями, в которые ты ввязываешься». В обеденное время Клемент спрашивает отца, как зовут лошадь, которую он хочет выиграть сегодня днём. Августин говорит: «Я скажу тебе, только если ты пообещаешь весь день сидеть на заднем дворе, играть одна и не подходить близко к другим мальчишкам, даже к маленьким соплякам из соседнего дома». Миссис Киллетон говорит – ну же, если бы ты сам оставался дома пару суббот, то знал бы, что у мальчика нет ни души, с которой можно было бы поиграть. Августин оглядывается через плечо на кухонное окно, затем на часы на каминной полке. Он говорит – до скачек ещё почти час – возвращайся минут через пятьдесят, и я тебе тогда скажу – мы не можем быть слишком осторожны, когда на кону тысячи фунтов. Примерно через полчаса Клемент снова просит отца назвать ему имя лошади. Августин берёт страницу с описанием скачек и подводит палец Клемента к имени Мишна в скачках для двухлетних кобыл. Клемент произносит вслух: Мишна – что означает это имя? Августин зажимает мальчику рот рукой и говорит – обязательно ли тебе обязательно это выпаливать? Откуда мне знать, что это значит? Если только это не выдумка друга мистера Гудчайлда, еврея. В последние минуты перед скачками Клемент смотрит с задней веранды и размышляет о том, в какой стране он мог бы попытаться построить дом, где люди, называемые евреями, могли бы запланировать свой великий день, но он так мало знает о евреях, что не может увидеть их нигде в пейзаже, который простирается от большого ипподрома до тихих загонов
Тамариск Роу. Перед самым началом скачек отец зовёт его и включает радио. Августин сидит на шатком кухонном стуле, скрестив ноги, с бесстрастным лицом. Когда комментатор скачек объявляет: «Они выстраиваются в очередь в долине», Августин велит сыну встать на колени и молиться усерднее, чем когда-либо в жизни, и скоро они увидят, стоила ли вся эта суета мальчика вокруг чёток и алтарей в его спальне и рисунков святых в учебниках чего-либо или это просто обман. Мишна – одна из первых лошадей, преодолевающих барьер, но комментатор не упоминает её имени, пока участники не приближаются к трёхфарлонговому столбу. К этому времени кобылка занимает примерно десятое место среди четырнадцати. Когда группа приближается к повороту, комментатор (следуя давней традиции, хорошо знакомой Августину и Клементу) называет имена лишь нескольких лидеров и пытается предсказать, кто из них в итоге доберётся до финиша. Однако, если бегун, отстающий от лидирующей группы, вдруг совершит мощный рывок к лидерам, он может внезапно прервать свой комментарий, чтобы зловеще выкрикнуть его имя, когда болельщики уже почти потеряли надежду услышать его снова. Августин, Клемент и миссис Киллетон слышат, как четыре кобылы с именами, ничего не говорящими Киллетонам, проносятся по крутому повороту Муни-Вэлли почти шеренгой, с отрывом в три-четыре корпуса от остальных. В то время как одна за другой четверка грозит вырваться вперёд на короткой прямой, Клемент всё ещё ожидает услышать имя Мишны, выкрикнутое один раз с таким резонансом, который перевесит все остальные претензии и сулит верную победу. До последних мгновений скачки он упорно наблюдает за кобылкой, надвигающейся на лидеров с невозможной позиции и так далеко на трассе, что комментатор всё ещё не замечает её. Наконец он слышит имя Мишна, когда комментатор, задыхаясь от волнения перед финишем, ровным, пренебрежительным голосом перечисляет имена лошадей, занявших призовые места. Мишна финиширует в середине забега. Миссис Киллетон смеётся странным кудахтаньем и встаёт, чтобы выйти из комнаты. У двери она оборачивается и говорит мужу: