Районы Америки, где небо свободно от дыма и копоти, а у людей в домах и загонах больше тайн, чем у жителей перенаселённых городов. Мать объясняет им, что началась война. Она настоятельно советует им оставаться в мрачных коридорах и чуланах стального цвета линкора, а не искать приключений по всей Америке. Но когда они уезжают на войну, она накидывает на голову фартук и трясёт грудью. Клемент, который никогда не понимал, почему его школьные друзья так интересуются войной и столкновениями машин, названий которых он даже не знает, или падением самолётов, марку и национальность которых он так и не научился различать среди огромных клубов дыма, скрывающих то, что ему действительно хотелось бы видеть – землю далеко внизу с её равнинами, едва обозначенными дорогами и городами, – испытывает разочарование, потому что больше не увидит поездов, которые Салливаны, возможно, водили по всей Америке. Ближе к концу фильма подводные лодки, торпеды, бомбы, вода, заливающая каюты кораблей, и мужчины, выкрикивающие друг другу приказы, настолько сбивают Клемента с толку, что ему приходится спросить отца, кто побеждает – американцы или японцы. Только когда над театром «Майами» внезапно повисает напряженная тишина, Клемент понимает, что все братья Салливаны погибли. Мистер Салливан все еще катается по городу на своем игрушечном поезде. Клемент решает, что настоящий герой фильма – мистер Салливан, потому что он настолько привык к маршруту, по которому его поезд каждый день следует мимо одних и тех же заборов и серых улиц, что он сможет лишь мечтать о том, чтобы отправиться туда, куда мечтали его сыновья, – по незнакомым равнинам, где железнодорожная линия открывает малоизвестные виды на задворки ферм и лесов. В самом конце, когда старик смотрит на то место, где раньше махали ему сыновья, Августин обнимает Клемента и кладет руку на плечо жены. Миссис Киллетон рыдает в платок. Горло и нос Клемента наполняются слезами и соплями из-за усталого одинокого старика, который всё ещё ищет в своём старом городе место, на которое можно смотреть, веря, что всю жизнь он вёл свой поезд к чему-то чудесному, чего никто не видел. Но когда занавес опускается на экран, братья Салливаны внезапно вылезают из огромного серебристого взрыва и, встав на сияющую скалу, указывают на нечто, что может быть чудеснее любого вида с самой далекой железной дороги. Клемент спрашивает отца:
Разве они не умерли в конце концов, папа? Августин говорит: «Не беспокойся о них, сынок».
– это была всего лишь история, выдуманная некоторыми янки. Но кто-то в кресле
за ними сердито говорит: «Нет, это не так, это все правда, я читал, где говорилось, что эта история основана на реальных фактах».
Мальчики из церкви Святого Бонифация сосут молоко из камней.
В один жаркий день, в обеденное время, мальчики из школы Святого Бонифация внезапно решают поискать молочные камни. Съев пироги, сэндвичи или бостонские булочки и оказавшись во дворе, они сбиваются в кучки и устраиваются на гравии, чтобы провести остаток обеденного перерыва в поисках. Банда Лондера занимает самые удобные места – углы возле кранов и в тени крыла здания. Другим же мальчикам приходится довольствоваться открытыми участками двора, где гравий горячий на ощупь.
Каждый мальчик садится на землю, широко расставив ноги перед собой, чтобы огородить свою территорию, и скребёт пальцами пыльный гравий. Найдя небольшой, идеально гладкий и белый камешек, он кладёт его под язык или в пространство между щекой и десной. Если во рту становится слишком много камней, он кладёт их в карман рубашки или заворачивает в завязанный узелком уголок носового платка. Самые белые камни, если их усиленно сосать, дают тонкую струйку прохладного, сладкого молока. Камешки, которые слегка сколоты или испорчены голубоватыми прожилками, дают лишь жидкое, водянистое молоко или даже обычную воду. Если поток молока иссякнет, его можно восполнить, замочив камень на ночь в банке с водой или стакане молока. Некоторые мальчики хранят свои камни в небольших баночках с водой, когда собирают их. Когда обед заканчивается, они кладут несколько таких камней в рот, надеясь обеспечить себе постоянный доступ к жидкости в жарком классе, но монахиня, которая наблюдала за мальчиками,