Когда Лаундер спрашивает его, во что он играл во дворе, тот признаётся, что строил маленькие фермы. Лаундер требует показать ему эти фермы.
Клемент ведёт его к тому, что ещё не уменьшилось. Лондер сразу понимает, что ряды крошечных щепок — это заборы. Он крушит ногами полмили забора, не столько чтобы позлить Клемента, сколько чтобы со всей серьёзностью проверить, выдержит ли забор его вес.
Он говорит: «Эти заборы не очень, правда?» Клемент сам пинает несколько сотен метров столбов и говорит: «На самом деле, я собирался выломать все эти заборы и сделать гораздо лучше, потому что я делал их в детстве». Лаундер говорит: «Думаю, мы хорошенько осмотрим этот двор». Он и его брат прогуливаются к птичникам. По пути они проходят мимо других ферм. Хотя он, кажется, не замечает этого.
Барри Лондер умудряется снести почти каждый забор и уничтожить почти каждую дорогу, по которой он проходит. Клемент вежливо говорит:
Лучше не открывайте двери курятников. Лондер говорит: «Ты хочешь попытаться остановить меня?» Миссис Киллетон кричит из-за куста сирени.
– Я тебя остановлю, наглая мразь. Она спешит к ним, выглядя свирепо. Мальчики Лондер стоят на месте. Она говорит: – Вы двое, кто бы вы ни были, убирайтесь из этого курятника и возвращайтесь туда, откуда пришли, или я с вас шкуры спущу. Очень медленно мальчики поворачиваются к забору Поджеров. Барри Лондер бросает на Клемента многозначительный взгляд. Миссис Киллетон спрашивает: – Прежде чем они уйдут, Клемент, они сломали какую-нибудь из твоих игрушечных ферм? Потому что если это так, я заставлю их спуститься туда, в грязь, и они всё починят заново. Клемент хочет только, чтобы его мать и Лондеры забыли про фермы. Он говорит: – Неважно, споткнулись ли они о несколько заборов – я всё равно их сам сносил. Лондерам требуется много времени, чтобы добраться до забора Поджеров и перелезть через него. Мать Клемента держит его дома до конца дня. Она говорит – какие же это были мерзкие мелочи, – и спрашивает, кто эти мальчики. Клемент называет ей их имена и немного рассказывает о них. Он решает, что после этого единственные фермы и дороги, которые он сможет безопасно построить, будут представлять собой крошечные кочки и едва заметные дороги, настолько абсурдно маленькие, что даже ему, их создателю, придётся верить, что он видит их с огромного расстояния, и даже размышляет, не сделать ли свой задний двор страной народа, подобного аборигенам, или даже какой-нибудь более ранней расы людей, которые вообще не оставляли следов на лугах или в лесах, чтобы он мог проследить их путь, не выдергивая ни единой сорняка и не меняя ни малейшего следа пыли.
Стаи невидимых птиц пролетают через Бассетт
Согласно «Австралийской книге о птицах», хранящейся в книжном шкафу его отца, несколько неприметных оливково-зеленых медоедов и неуловимых серо-коричневых мухоловок, которых он видит отступающими на верхушки деревьев позади домов незнакомцев,
задние дворы и полуострова кустарников, которые все еще сохранились среди последних разбросанных улиц на окраине Бассета, - это лишь немногие из наиболее предприимчивых представителей целой нации местных птиц, которые живут, скрытые от глаз, среди прибрежных кустарников и болот, внутренних равнин и саванн и
Вересковые пустоши, тропические леса и альпийские долины Австралии. В Бассете Клемент почти никого не знает, и уж точно ни его собственного отца, который прошёл сотни миль по Австралии, ни его мать, выросшая на северных равнинах Виктории, ни его учителей, которые, кажется, так много знают о местах, где он никогда не бывал, ни священников, которые, закрыв глаза в молитве, сразу видят целый пейзаж, до которого редко добираются обычные люди, ни тех, кто знает названия хотя бы нескольких из этих птиц, ни тех, кто может подсказать ему, сколько мальчику нужно пройти от Бассета, чтобы увидеть их в их настоящей родине. Только мистер Уоллес, бакалейщик, в часы после закрытия своей лавки, когда Клемент его не видит, продолжает бормотать названия незнакомых видов, потому что ему ещё предстоит поймать несколько птиц для своего вольера, прежде чем он сможет войти через проволочную калитку и больше не беспокоиться о птицах на всех этих милях за окном, потому что он видит их всех такими, какими они должны жить среди болот, вересковых пустошей и джунглей, которые он для них приготовил. В начале книги о птицах помещена карта Австралии, разделённая на зоны. Над местом, где находился бы Бассетт, если бы оно было достаточно важным, чтобы быть отмеченным, густой ряд крошечных стрелок показывает, что северную часть Виктории занимает обширный пояс открытых лесов. На всех страницах, описывающих отдельные виды птиц, упоминаются десятки крапивников, мухоловок, медососов, дневных хищных и водоплавающих птиц, попугаев и какаду, которые встречаются поодиночке, парами, небольшими или большими стаями в редколесьях. Сотни сложных узоров оперения, зеленых, синих, сланцево-серых, оранжевых, малиновых, рыжих, палевых, лимонно-желтых, каштановых и бирюзовых, сохраняются повсюду вокруг отдаленных пригородов Бассетта и, возможно, даже проходят по тайным тропам в верхушках деревьев его парков, садов и пустошей на своем пути из одной части своей территории в другую. В то время как Клемент заключен из сезона в сезон среди толп людей, никто из которых до сих пор не смог провести его по этой яркой системе скрытых дорог, которые они, несомненно, должны были открыть за все годы, проведенные в Бассетте, маленькие и большие стаи свободно перемещаются по всей своей зоне редколесий. Каждую весну и лето самцы каждого вида красуются своими великолепными цветами с видных насестов по всей стране, которая совпадает с Бассеттом, но редко когда кто-либо видел их в этом городе. Гнезда в форме чашки, блюдца, купола или платформы из веток, коры или других грубых волокон, выстланные сухой травой, мхом или паутиной и замаскированные лишайниками, омелой или сухими ветками, с одним или двумя или от трех до шести яиц чисто-белого или бледно-кремово-коричневого цвета или