красновато-белые пятна с насыщенным красным и несколькими подстилающими отметинами сиренево-серого цвета, более выраженными на более широком конце, висят на каждом дереве и низком кустарнике леса, которые никто не может ему указать, но которые каким-то образом накладываются на и без того замысловатые красные, серые и оранжевые узоры Бассета. Некоторые пары остаются верными друг другу на всю жизнь и, наконец, помнят рощу или чащу в лесу, о которой знают только они, и о которой никто не знает как о месте, где они впервые спарились, а потом больше не хотели спариваться ни с кем другим, в то время как другие виды, которые образуют новые пары каждый год, отправляются на поиски по стране, которая принадлежит им, хотя люди, которые утверждают, что владеют ею, никогда о них не слышали, в поисках залитой солнцем поляны, где внезапная вспышка неожиданного киновари или нестройного желтого цвета решает, кто из всех выбранных ими партнеров будет их на сезон северных ветров, а затем только кто-то, кого они смутно помнят среди других лабиринтов листьев и ветвей, когда другие партнеры погружают клювы глубоко в перья на их шее, а затем отправляются с ними на поиски места для гнездования. В конце недели, когда Клемент каждую ночь читал книгу о птицах и размышлял о крапчатых, полосатых и пёстрых популяциях, снующих туда-сюда по зелёным туннелям под поверхностью Бассета, Августин приглашает мальчика на ипподром посмотреть, как Стерни скачет галопом против двух других лошадей. Они прибывают на ипподром задолго до завтрака, но летнее солнце уже высоко в небе. Августин видит женщину, прислонившуюся к длинной ослепительно блестящей машине. Он шепчет Клементу, что мальчику нужно встретиться с миссис Мой, женой жокея, и просит его придумать что-нибудь разумное, чтобы сказать ей, но не упоминать ни Стерни, ни скачки. Мальчик пристально смотрит на миссис Мой, но не замечает никаких следов китайской крови в её коже. Она, безусловно, самая красивая женщина, которую он когда-либо видел. На ипподроме Гарольд Мой разминает Стерни перед испытанием. Клементу жаль, что жокеи носят только простые рубашки вместо гоночных цветов. Пожимая руку миссис Мой, он видит в блестящих чёрных кругах её солнцезащитных очков белые арки ипподромов, где одинокая лошадь то появляется, то исчезает вдали от своих соперников в какой-то таинственной гонке. Когда она поворачивает голову, чтобы посмотреть, как её муж сражается с небольшой группой незнакомых всадников и их лошадей, Клемент мельком видит в дымчатом стекле, где всего несколько месяцев или лет назад яркая череда помятых ветром курток взмывала вверх по длинной безумной траектории, уходящей далеко в глубину чёрного стекла, прижимаясь к её бесстрастному лицу, пока одна масса цветов, более великолепная, чем все остальные, не вспыхнула на мгновение, словно редкий…