популярные современные игрушки, как известно, использовались детьми в древности Египет. Джудит Кеннеди, 9 лет, из Шихан-стрит-Бассетт, получает синюю награду. Сертификат. Клемент собирается открыть маленький блокнот в синей обложке с надписью детским почерком « Мои истинные секреты», когда Патрисия Мендоса подходит к нему сзади и говорит: «Время вышло, отдай и убедись, что все сложено на своих местах». Он расставляет вещи в том порядке, в котором, по его мнению, они находятся, и передает жестяную банку девушке Мендосе. Она говорит: «Твоя задача — вернуть жестяную банку в комнату Терезы, а мне нужно поговорить с миссис Риордан и взрослой женщиной, которая только что пришла в гости к Риорданам». Клемент держит жестяную банку за спиной и один идет в дом. Он добирается до двери Терезы незамеченным, но не решается войти. Он толкает жестяную банку на несколько футов в комнату и оставляет ее там. Он знает, что Тереза никогда больше не заговорит с ним, если узнает, что он заглянул в ее Лисью Долину, но он подозревает, что Патрисия Мендоса могла обмануть его и подложила в жестянку какие-то бесполезные мелочи, прежде чем принесла ее ему, и что настоящие секреты Лисьей Долины спрятаны там, где он никогда их не найдет, в месте, похожем на занавешенную шелком дарохранительницу, к которой невинные дети, никогда не чувствовавшие липких рук других людей, ощупывающих, мнущих и щипающих между ног, могут взобраться на алтарь, белый, как редчайшие молочные камни, открывающий тем, к чьим невинным языкам они прижимаются, тропинку, вымощенную фотографиями, которые монахини, матери и тетушки год за годом дарят своим любимым детям, чтобы те думали о святых вещах, которая ведет мимо решетки, в которой решетка темно-зеленая, как те немногие сады, которые — все, что они хотят помнить о своих путешествиях по засушливому городу, в то время как золотое поле, которое она закрывает, — это все, что осталось от улиц что им никогда не приходилось идти из конца в конец, размышляя о том, какое утешение или откровение может скрываться за пределами их привычного пути. Он ждёт отца у ворот дома Риордан и размышляет, стоит ли ему начинать всё сначала – искать настоящую Лисью Долину или нечто подобное, что скрывает не Тереза Риордан, а какая-то другая девушка. Августин идёт по тропинке, берёт мальчика за руку и говорит: «Что ж, мы не получили того, за чем пришли, но, возможно, в конечном счёте так и было лучше, ведь теперь мы все предоставлены сами себе в последней битве».
Августин отдает свои последние три фунта Стерни
Августин выставляет Стерни на участие в гандикапе «Пабликанс» в Сент-Эндрюсе. Он просит Гарольда Мойя позаботиться о том, чтобы его друг, занимающийся скачками на плоскодонке, приехал в Сент-Эндрюс с как можно большей суммой наличных, поскольку комиссионные за конюшню могут составить всего лишь горстку мелочи. За несколько дней до скачек в Сент-Эндрюсе Августин раскладывает на кухонном столе карту Виктории. Он узнаёт, что поездка в Сент-Эндрюс станет самым долгим путешествием в его жизни – из Бассета на скачки на севере.
Августина, Гарольда Мойя и Стерни везёт из Бассета в Сент-Эндрюс человек по имени Айвен Маккаскилл. С ним его подруга Рита. Несколько раз во время долгого путешествия между загонами, такими широкими, что целые системы невысоких холмов поднимаются и снова опускаются за их далеко простирающимися оградами, Августин искоса смотрит на Риту, которая уже немолода и пухленькая, но всё ещё привлекательна. Он видит обручальное кольцо на её пальце и гадает, чьей женой она является или была когда-то. Он замечает на её груди, над подолю платья, дугу бледных веснушек, которая, по его мнению, должна доходить до самых грудей. Он вспоминает, что две недели молился Пресвятой Богородице, прося её о том, чтобы Стерни добился успеха в борьбе за титул публиканцев.
Гандикап в Сент-Эндрюсе и сожаление, что Маккаскилл, вероятно, потратит большую часть своего выигрыша на пиво, крепкий алкоголь и сигареты, чтобы одурманить себя, прежде чем он приблизится ближе к краю веснушек. На главной улице Сент-Эндрюса Маккаскилл останавливает машину, и Августин подходит посмотреть на Стерни в машине позади него. Остальные трое идут к веранде отеля. Маккаскилл смеётся и говорит: «Не могу встретить день скачек без чего-то крепкого и влажного внутри». Августин следует за ними внутрь. В зале, где они сидят, почти темно. Женщина по имени Рита ловит на себе взгляд Августина. Она добродушно улыбается и говорит: «Наверное, ты, должно быть, нервничаешь в такой день, когда на кону так много». Августин ёрзает на стуле, смотрит на Гарольда и говорит: «Ах, когда ты занимаешься этим так долго, как я, ты теряешь всякую волю в своих нервах», и спрашивает себя, не звучит ли он невежливо. Маккаскилл спрашивает: «Что будете пить, джентльмены?» Гарольд говорит: «Лучше сделай мне шанди, Иван, чтобы я мог отпраздновать с чем-нибудь покрепче, когда закончу свой рабочий день».