За чаем он рассказывает матери, что у него много трудного домашнего задания по религии, и целый час работает над страницей за кухонным столом. Он выбирает два цвета, которые, как он знает, редко используются вместе другими мальчиками (тёмно-синий и зелёный, фиолетовый и оранжевый, розовый и чёрный), и добавляет лучи, ореолы или призрачные контуры ко всем словам в предложениях – один цвет для заглавных букв, другой для строчных. Вокруг таких вызывающих ассоциации слов, как «таинство», «освящающая благодать», «чётки», «соборование», он создаёт особую рамку из двух цветов. Поскольку он никогда не умел рисовать ничего лучше детских фигурок, он перебирает свою коллекцию религиозных открыток и религиозных книг («Младший брат Иисус», «Мой Господь и мой Бог – ребёнок помогает на мессе», «Букет Богоматери»), которые ему прислали тёти, и обводит контуры святых на папиросной бумаге, а затем переписывает их в тетрадь по религии. После этого ему остаётся только раскрасить контуры и добавить деревья, холмы, звёзды, лучи сияния, гроздья цветов или облака с пробивающимися сквозь них лучами света, чтобы завершить рисунок. Иногда отец заглядывает в учебник по религии и говорит, как жаль, что он не уделяет больше времени домашнему святому, вместо того чтобы хвастаться книгой, чтобы завоевать расположение братьев. Но Климент уверен, что он и брат Косма знают самую истинную религию, которая не имеет ничего общего с вытиранием посуды или радостными ответами родителям, а призвана заставить человека осознать тенистые деревья и кустарники на заднем плане святых изображений и то, что может быть за ними, или показать ему картины невероятно гладкой кожи и одежд, окрашенных в цвет неба или моря, и алтари, сияющие, как драгоценности, в лабиринтах церквей, которые вдохновят его сделать свое собственное сердце и душу лабиринтом нефов и туннелей, склепов и огненных алтарей, задрапированных странно окрашенными тканями, чтобы Богоматерь, маленький Иисус и святые могли наслаждаться, открывая в странных углах места по своему собственному сердцу, которые они приготовили на небесах, чтобы те, кто любит их, могли уйти подальше от глаз толп обычных католиков, которые только что сумели спасти свои души, и сравнивать дюйм за дюймом каждую тропинку, ведущую к другим тропинкам, и каждый переулок, который, кажется, заканчивается вспышкой света из неизвестного источника, с Мили тропинок и переулков там. Каждый понедельник — День Евангелия, когда брат Косма рассказывает классу историю из Нового Завета об Иисусе. Этот день Климент любит меньше всего, потому что в истории Иисуса, когда он был взрослым человеком, нет ничего, что подходило бы для страниц его книги по религии. Каждый день
Но в понедельник Клемент внимательно слушает брата Косму, ожидая слов и фраз, которые он сможет записать цветными мелками в своей тетради в конце недели. Однажды брат показывает классу книгу по религии Билли Мэлэди и говорит: «Эта страница, пожалуй, самая красивая из всех, что когда-либо рисовал любой мальчик в этом классе, но даже если бы она была в тысячу раз прекраснее, она не дала бы нам даже смутного представления о прекрасных местах, которые ждут нас, если мы будем слушать Иисуса».
Родители Клемента поощряют его читать
Когда тесты за первый семестр заканчиваются, Клемент приносит домой свой отчет и с гордостью рассказывает отцу, как он дал классному гонщику Майклу Мэггсу длинный старт с поворота на прямую и едва не догнал его.
Августин говорит: «Я очень разочарован, что мой сын не смог победить даже целую плеяду слабаков Бассета». Он просит Клемента узнать, чем зарабатывает на жизнь отец Мэггса, и предполагает, что тот — тихий человечишка за прилавком магазина, которому по ночам больше нечем заняться, кроме как стоять над сыном и забивать ему голову домашними заданиями. Августин отводит Клемента в угол гостиной и ставит его перед книжным шкафом, положив руку ему на плечо. Он говорит: «К сожалению, у меня никогда не было ни времени, ни денег, чтобы собрать настоящую коллекцию книг, но теперь, когда ты учишься в колледже, ты должен быть готов прочесть некоторые из них и извлечь из них пользу. Здесь даже есть несколько книг, которые, держу пари, ты не найдешь в доме твоего драгоценного Мэггса. Когда я был мальчиком, я часами просиживал на кухне в Куррингбаре при свете керосиновой лампы, уткнувшись носом в любую книгу, которая попадалась мне на глаза. Ты можешь выбрать здесь любую книгу и прочитать ее, но сначала покажешь ее мне, чтобы я убедился, что она подходит». Клемент знает названия книг своего отца почти не глядя – «Австралийские птицы» Лича, «Человек-робкий», «Пыльный – история собаки», «Последняя поездка Лассетера», «Полное собрание поэтических произведений Роберта Бернса», «Прекрасные девушки и серые лошади – баллады» Уилла Огилви, «Тысяча и одна ночь», «Этимологический словарь Чемберса», «О нашем выборе», «Наш новый выбор», «Три пьесы» сэра Артура Пинеро, «Дети пруда» и другие рассказы Артура Мейчена, «Справочник по инспекции мяса» Викторианского правительства (с фотографиями коров и быков внутри, помеченных