— На тебя это не похоже. Обычно ты любишь выполнять все предписания и дурацкие инструкции самым скрупулезным образом.
— Красота превыше инструкций.
— Не дури, — и Дорогин, резко петляя, принялся обгонять колонну из четырех машин, хотя по встречной полосе одна за другой проносились тяжелые фуры.
Тамара демонстративно не хваталась за поручень, мол, мне твои издевки нипочем. Женщина лишь сильнее упиралась ногами в пол машины.
— Тебе не кажется, Тома, что мы начинаем мучить друг друга?
— Мы этим занимаемся уже давно.
— Может, не стоит обгонять еще и эту машину?
— Я бы сказала тебе, но ты все равно не выдержишь до Москвы. У тебя в крови заложено чувство, что никто не должен ехать быстрее тебя, что никто не имеет права обогнать тебя.
— Когда я еду один, — вставил Дорогин, — мне это абсолютно все равно, а вот когда еду с тобой, мне хочется быть суперменом в твоих глазах.
— Сергей, суперменом ты в моих глазах становишься тогда, когда приносишь кофе в постель, тогда, когда подаешь руку, чтобы я спустилась с крыльца, а все остальное… — Тамара махнула рукой, — что тебе объяснять, ты и сам все понимаешь
— Ты привыкла к некоторым вещам и не замечаешь их.
Дорогин бросил взгляд на часы. Получалось, что если они не окажутся в кювете, то в Москву приедут немного раньше назначенного.
* * *
Тамара Солодкина впервые оказалась на телевидении. Дорогину уже приходилось бывать здесь и раньше, хотя довольно давно, лет семь тому назад.
Машину они оставили на большой стоянке перед студийным корпусом. Стоянка была почти такой же большой, как в аэропортах, где иногда страшно становится: сумеешь ли отыскать свою машину вновь, если отойдешь от нее.
Дорогин не успел обежать автомобиль и подать Тамаре руку, та вышла сама.
— Ну что ж, веди меня. Ты тут все знать должен.
Несмотря на довольно позднее время, народ потоками входил и выходил через большие стеклянные двери. Случайных посетителей легко было отличить от тех, кто работал на студии.
Случайные люди чувствовали себя неловко, осматривались, работавшие же четко знали, куда и зачем идут. Они лавировали между зеваками, пробирались к милицейскому посту, на ходу показывали развернутые удостоверения и тотчас исчезали в недрах огромного здания.
— Где Варвара? — шепотом поинтересовалась Тамара Солодкина.
Дорогин пожал плечами.
— Наверное, еще не время или позвали ее куда‑нибудь.
— Нас без нее не пустят.
— Нас и с ней могут не пустить, она такой же чужой человек на студии, как и ты.
— Белкину многие знают.
Тамара вертела в руках незажженную сигарету, боясь закурить, и опасливо косилась на милицейский пост. У милиционеров, охранявших студию, были короткие десантные автоматы. Вход всем без исключения перегораживала большая арка металлоискателя, поставленная здесь не просто для мебели, она регулярно гудела. Тамара никак не могла понять, чем руководствуются милиционеры, останавливая одних людей для проверки и беспрепятственно пропуская других. Ей казалось, арка гудит одинаково.
— Постояла бы ты здесь столько, сколько стоят эти ребята, ты бы и, без арки, по одним глазам проходящего понимала, кого следует остановить. Ты же в больнице прекрасно разбираешься, кто симулянт, а кто болен на самом деле.
— Разбиралась, — спокойно поправила Дорогина Солодкина.
— Смотри, кажется, Варвара идет.
Белкина широко открыла стеклянную дверь, напоследок глубоко затянулась и бросила в урну недокуренную сигарету. Затем она быстро прошла вперед и стала, как соляной столб, посреди мраморного холла.
Ее низкий грудной голос перекрыл все остальные звуки, в том числе и гудение арки:
— Дамы и господа, кто пришел на передачу «Темная комната», подходите ко мне, — и Белкина выбросила вверх руку с ярко накрашенными ногтями — так, как это сделал бы представитель турагентства, собирая отдыхающих к аэропорту.
С разных сторон к Белкиной потянулись люди.
«Человек тридцать», — мысленно прикинул До–рогин.
Каждому Варвара находила пару ласковых слов, она умудрялась одним кивком головы здороваться сразу с пятью людьми, и каждый из них считал, что кивок предназначен ему персонально.
Завидев стоящих в нерешительности Дорогина и Тамару, Белкина помахала им рукой.
—Подходите, чего вы стали? Мне всех пришедших сосчитать надо.
— У меня такое чувство, что мы лишние, — призналась Тамара на ухо Дорогину.
— Это тебе только кажется.
Белкина развернула блокнот, выхватывала из собравшихся взглядом тех, кого приглашала лично, сверялась со списком.