Геннадий Барановский вышел из сарая с раскрасневшимся, вспотевшим лицом. Шляпа съехала на затылок, галстук сбился в сторону.
— Подгоняй машину, — спокойным голосом произнес Адам Михайлович.
Барановский буквально выбежал за калитку и замахал рукой. Джип заревел, сорвался с места и подъехал прямо к воротам.
— Багажник откройте, багажник! — с шипением приказал Барановский.
Багажник джипа открыли, и уже через минуту один из ящиков погрузили в машину.
— Забейте! Забейте! — так же тяжело дыша и с трудом переводя дыхание, сказал Барановский.
Абсолютно неумело охранник загнал гвозди, два из которых согнулись, а затем и второй ящик занесли в багажник.
— Поезжайте к дому и ждите меня там. Послушай, Адам Михайлович, может, твоему Федору денег дать?
— Ничего ему не надо. Я ему за это стакан водки налью.
— Ах да, совсем забыл, у меня в машине ящик водки, хорошей, шведской. Я его тебе оставлю.
Брать водку Адаму Михайловичу не хотелось. Но и отказаться силы воли не хватило.
У дома Самусева Барановский приказал своему охраннику:
— Коля, водку в дом, быстро!
Коля схватил картонный ящик, занес в дом и поставил на веранде, прямо у таза с рыбой.
— Выпьешь со мной? — поинтересовался у Барановского Самусев.
— Нет, не буду, некогда. Дела ждут, их невпроворот, выше крыши.
— Ты молодой, у тебя дела. Прощай и помни,о чем мы условились: ты меня не знаешь, ты меня не видел, и где я обитаю, тебе неизвестно. Да, Геннадий?
— Да, да, конечно, так оно все и будет.
— Ну а теперь прощай, — сказал старик Самусев, держа руки в карманах телогрейки.
— Прощай, Адам Михайлович, прощай, родной. Спасибо тебе, что сохранил металл, спасибо, что отдал. А может, тебе денег все‑таки дать? У меня есть с собой, — Барановский запустил руку во внутренний карман плаща и буквально выхватил пухлый бумажник.
— Нет, деньги мне не нужны. Я и пенсию с трудом трачу. Куда мне деньги, к чему они мне? Иди, Геннадий, и забудь сюда дорогу. Я сделал то, о чем ты мечтал в тюрьме. Мы с тобой в расчете.
— Да, в расчете. Ты рассчитался сполна, я не ожидал, — опять произнес Барановский и, пятясь, покинул дом.
Дверь за собой он не затворил, и на этот раз вскочил в джип так, как ковбой вскакивает на лошадь, когда надо куда‑то мчаться, кого‑то спасать.
— Коля, гони в Москву, мать его…
— Все в порядке, Геннадий Павлович?
— В порядке, Коля! Давай!
Джип, сорвавшись с места, сразу же умчался, пугая собак, бродивших по улице, и разгоняя кур, которые всполошенно взлетали на заборы.
Самусев улыбнулся. Так улыбаются мудрецы, которые познали жизнь и точно знают ее смыл. А затем Адам Михайлович неторопливо направился к своему соседу, к Федору Потапову, к человеку, в чьем сарае еще совсем недавно хранилось бесценного металла на несколько миллионов долларов. Естественно, бывший фельдшер представить себе такого не мог.
— Федор! — зайдя во двор, крикнул Самусев. Федор появился с газетой в руках и в очках, висящих на кончике носа.
— Пошли ко мне, по стаканчику водки выпьем. Я тебя угощаю.
— Хорошее дело. Я тут статью читаю о мафии в правительстве. Любопытнейшая статья! Говорят, они денег крадут несчетное количество.
— Может, крадут, а может, нет, — благодушно заметил Самусев.
С газетой в руках, в очках, подрагивающих на кончике носа, Федор двинулся вслед за Адамом Михайловичем.
— Кто это был, Адам Михайлович?
— Один старый знакомый. Работал когда‑то под моим началом.
— Наверное, не бедный мужчина?
— Да уж не бедный, особенно теперь.
— Почему это теперь?
— Я ему помог дела поправить.
— И сильно помог?
— Думаю, что да.
— Денег одолжил ему, что ли?
— Нет.
— Как же ты ему тогда помог?
— Совет один хороший дал. Советы — они же ничего не стоят, и деньги за них брать грешно.
Войдя на веранду, бывший фельдшер покосился на картонный ящик, испещренный надписями.
— Это чего такое?
— А это, Федор, шведская водка, меня за совет отблагодарили.
— О! —воскликнул бывший фельдшер. — Я бы ему тоже советов дал, по–моему, у него с печенью проблемы.
— Нет у него проблем, Федор, поверь мне.
— Мне показалось, с печенью у него непорядок, мешки под глазами темные, и ногти какие‑то не очень здоровые.
— Когда это ты, Федор, успел заметить мешки. под глазами, он же очки не снимал?
— Я врач, Адам Михайлович, это моя профессия.
—- Хватит разглагольствовать, садись к столу, по стаканчику шведской водки выпьем.