Ростислава несколько обескуражила такая жёсткость установок. Он начал говорить о том, что, возможно, излишней строгостью контроля и объясняется снижение темпов совершенствования, что Сообщество вместо того, чтобы приобретать, отказывается от чего-то важного. Но инспектор неуклюже махнул рукой и перебил:
— Не будем терять времени, на подходе к станции новый звездолёт. Расскажите, пожалуйста, о вашей цивилизации.
Жуков понял, что наступил ответственный момент. Он потёр лоб, пытаясь решить, с чего начать. Все инструкции и директивы разом выскочили из его головы. Ростислав машинально хлебнул согревшегося в руке сока и, стараясь подбирать точные слова, принялся рассказывать о Земле, людях, их работе, отдыхе, взаимоотношениях. Всё больше обретая уверенность, он говорил о стремлении человека к знаниям, совершенству. Борр внимательно слушал и по мере получения информации начинал мутнеть, клубиться — словно облако дыма, попавшее под дождь. Наконец, он поднял неестественно изогнувшуюся руку и сказал:
— Постойте! Вы меня потрясли. Вы меня больше чем потрясли! Не знаю, может быть, я неверно истолковал ваш рассказ, но… У меня зародились весьма серьёзные опасения. Мне сейчас не хочется говорить, какие именно, потому что, если я вас неправильно понял, они могут оскорбить всю человеческую цивилизацию!
Жуков побледнел. В левом боку неожиданно противно заныло. Ростислав лихорадочно вспоминал свой рассказ, пытаясь найти, что же так взволновало таможенного инспектора. Может быть, он что-то не то говорил? А может, недостаточно убедительно?
Борр помедлил секунду и сказал:
— Видимо, произошло какое-то недоразумение, или… Знаете что, не согласитесь ли вы пройти небольшое испытание? Тест на совместимость? Его результаты поставят всё на свои места.
Жуков был обескуражен, и только едва заметно кивнул в ответ.
Ростислав медленно брёл по пыльной и серой улице и никак не мог сообразить, как же он сюда попал. Из памяти вывалились целые куски, в голове была полная неразбериха. Перед глазами мелькали странные образы, которые никак не хотели состыковаться с происходящим.
Улица была пустынна: кроме Ростислава — ни одного живого существа. Мягкий и гладкий асфальт плавился под прямыми лучами оранжевого солнца. Небо было безоблачным и синим, но эта синева пугала неестественной яркостью. По краям улицы ровными рядами тянулись дома: одинаковые многоэтажные коробки из шероховатого песчаника, тёмные провалы окон, влажная духота подворотен. Перед каждым домом росли деревья. Они наступали на сухую растрескавшуюся землю похожими на ноги двойными корнями и сливались в шеренги. Растения были тонкими и хилыми. Их голые ветки-прутики несли по одному листочку, резному, плотному, будто пластмассовому.
Жара давила, словно прессом. Ростислав поморщился, смахнул пот со лба и ещё раз попытался вспомнить, как же он попал сюда. Но память отказывалась работать.
Жуков брёл по скучному и пустынному городу, не представляя, зачем он здесь и что ему делать.
Вдруг вдали, за домами, послышался низкий надсадный гул. Ростислав остановился. В конце абсолютно прямой улицы показалась чёрная точка. Она стремительно приближалась, росла, на глазах превращаясь в каплеобразный автомобиль. Длинный и узкий, со стёклами из дымчатого пластика, он нёсся по дороге с сумасшедшей скоростью. Блики играли на корпусе, водителя не было видно.
Жуков замер. Было что-то страшное и неотвратимое в этой мощной и одинокой машине.
Внезапно Ростислав краем глаза уловил движение слева от себя. Он резко повернулся и увидел, как из ближнего проходного двора появился маленький щуплый человечек. Он прошёл в трёх метрах от Жукова и, не оборачиваясь, ступил на мостовую.
Ростислав лишь мгновение смотрел на единственного обитателя города, но всё же успел заметить, что это вовсе не человек. Худенький, в лёгкой накидке, с длинными руками и приплюснутой головой — вид существа не оставлял сомнений: перед Жуковым весьма примитивный, низкоразвитый гуманоид. Ростислав успел отметить это опытным глазом и даже подумал, что местные представители весьма далеки от совершенства, и тут вдруг понял — сейчас произойдёт катастрофа.
Гуманоид медленно, приволакивая ноги, шёл по проезжей части прямо навстречу автомобилю.
Мозг Жукова ещё не успел проанализировать полученную информацию, а тело его уже метнулось в прыжке вперёд. Жуков стремительно пролетел над мостовой и с силой толкнул гуманоида в спину. Человечек кубарем покатился к тротуару, а Ростислав плашмя упал на асфальт. Он успел повернуть голову, и тут на него налетела полупрозрачная машина…
Жуков очнулся в кубической комнате. В глазах продолжала стоять страшная картина: гладкий серый асфальт и нависшее совсем рядом колесо автомобиля.
Наконец Ростислав понял, что произошло. Город, машина, сам гуманоид — всё это было смоделировано и введено в его сознание!
Одинаковые дома, стилизованные, словно отштампованные с одной матрицы деревья, нереально голубое небо… — такая же имитация земного города, как попытка инспектора принять вид человека. Неужели Жуков так скучно описал Землю?! Может быть, именно поэтому ему было предложено испытание?
Испытание… Что ж, Ростислав был спокоен за его результат. Телепатически поставленный в критическую, неотличимую от реальности ситуацию, Жуков сделал то, что сделал бы и в жизни. Неужели инспектор предложил ему тест на человечность и способность к самопожертвованию?! Ростислав облегчённо вздохнул: он поступил так, как на его месте поступил бы любой обитатель Земли.
Жуков огляделся. Инспектора в комнате не было, только в углу клубилось синеватое облачко, в глубине которого вспыхивали серебристые искры. И вдруг из ниоткуда раздался знакомый голос:
— Таможенный инспектор Борр, проанализировав результат теста, уполномочен сообщить своё заключение. Человек, ты не только не соответствуешь критерию Галактического Сообщества, ты попросту неразумен!
Ошибка природы — мыслящее и неразумное существо! В тебе заложены такие черты, как безрассудство, непоследовательность, склонность к необоснованному риску, отсутствие логики в поступках. Эти черты чужды союзу. Я начал подозревать это ещё во время твоего рассказа, но такое положение казалось мне настолько невероятным, что я готов был предположить какое-то недоразумение. Результат теста положил конец моим сомнениям: нельзя назвать разумным представителя высокоразвитой цивилизации, спасающего существо заведомо более низкого уровня развития ценой собственной жизни. Кто более полезен обществу: человек или спасённый гуманоид? Так как же можно назвать разумным потерю лучшего для сохранения худшего?! Великое Галактическое Сообщество не может принять в свои ряды цивилизацию Земли. Звездолёту «Альбатрос» предписывается в 24 часа покинуть станцию…
«Альбатрос» мчался сквозь пространство, приближаясь к Солнечной системе. Жуков лежал в гравитационном кресле и смотрел в потолок.
Его миссия провалилась. Галактическое Сообщество не приняло посланца Земли. А может быть, это и к лучшему? Борр пользовался языком людей и назвал критерием соответствия разумность. Не ошибся ли он? Не лучше ли назвать жизненный принцип союза узким рационализмом? Нужны ли человеку взаимоотношения, построенные исключительно на этом понятии?
Что тогда останется людям: скучные города, сухая логика, расчётливость «галактического мещанства»? Жизнь с арифмометром вместо сердца и — никаких сомнений? Действительно, зачем сомневаться, что-то выбирать, когда всё предписано заранее!
Или, может, во всём виноват сам Жуков? В этом разберётся комиссия. Ростиславу придётся тяжело, но единственное, что придавало ему уверенности — это мудрое лицо председателя комиссии с багровым шрамом, перечеркнувшим лоб. Ведь эту отметину председатель получил, участвуя в спасении низкоразвитых гуманоидов планеты Бромб.