В следующее мгновением мне пришлось сделать рывок в сторону и вновь подпрыгнуть, расправляя крылья и набирая высоту. Второй руттеркин едва не зацепил меня своим оружием — рогатиной с широкими волнистыми лезвиями. Уже в полёте я притянул телекинезом свой меч и начал кружить над моими противниками, прикидывая возможные варианты действий. И, по всей видимости, расслабился. Мне едва удалось увернуться разряда чёрной молнии, который вылетел из рогатины руттеркина. Алрой оставим танар’ри артефактное оружие!
Ярость, вызванная осознанием этой подлянки со стороны ушастого мага, мгновенно нахлынула на меня, заставляя броситься в атаку. С рёвом я спикировал на атаковавшего меня магией демона. В последний момент он успел направить клинок своего оружия в мою сторону…
Почти сразу время для меня замедлилось. Преодолевая сопротивление воздуха и лап противника, я едва смог увести своим мечом клинок рогатины в сторону, а затем всем весом упал на руттеркина. Тут же мне пришлось ударить выдвинутыми на всю длину когтями по глазам демона и уйти в кувырок, выходя из под удара мощных лап бар-лгура, успевшего добраться до нас.
Передвигался этот гигант громадными прыжками, каждый раз преодолевая десять-двеннадцать метров. Этот раз не стал исключением. Демон попытался подловить меня в схватке с руттеркина, но под удар его когтистых лап попал лишь мой противник. Ещё в прыжке я услышал хруст и хлюп, ставшие для моих ушей музыкой, а затем пришло ощущение чужой боли, сменившей ярость танар’ри, что источал низший всё это время. Как приятно!
Всё! Теперь я остался один на один с впавшим в бешенство гигантом. Впрочем… Гигантом ли? Трёхметровый танар’ри действительно был массивным, тяжёлым и сильным противником. С другой стороны… Во мне уже давно больше двух метров роста. Да и силёнок хватает для того, чтобы когтями рвать стальные двухслойные кольчуги ушастых и их гомункулов. По сути, для смертного мой противник действительно опасен. Магия на него действует слабо, да и то лишь заклятия четвёртого круга и выше. Они уже рассчитаны на противников в сильной аурой и неплохой защитой от магических атак. А физически эта махина задавит даже средневекового рыцаря в полном облачении и на тяжелом боевом коне.
Однако, я не хуже. Во мне уже давно больше полутора центнеров, а рост превысил любые нормы не то что здешних жителей, но и людей. Смертные для меня теперь на один удар, даже если облачены в «готику».
Действуя на пределе своей скорости, я вскочил на ноги и, дополнительно пропитав меч своей силой, ударил по пальцам противника, не успевшего убрать лапы с трупа руттеркина. Почти сразу раздался рёв, а мой враг попятился, схватившись за брызгающие темной густой кровью обрубки.
Не давая ему вернуть себе инициативу, я метнулся к танар’ри, выписывая клинком восьмёрки, не забывая щедро вливать в оружие силу. С каждым взмахом меча ярость во мне разгоралась со всё большей силой. Воздух быстро превращался в кисель, а руки и плечи моего противника покрывались всё более глубокими ранами. Бар-лгур же пятился, стараясь подставлять под удары уже пострадавшую руку.
В какой-то момент танар’ри перестал пятиться и ломанулся ко мне, дико ревя. Уйти от него я не успевал, а потому и сам бросился к нему, выставив меч перед собой на подобие копья. При столкновении его рукоять вырвало ударом из моей руки. Впрочем, смысла цепляться за оружие уже не было. Я принялся рвать танар’ри когтями, вливая в них всю имеющуюся силу и злость, стараясь действовать на пределе скорости. Бар-лгур в долгу не оставался. Демону удалось повредить моё правое крыло и порвать чешую на правом же плече, после чего он попытался ударить сверху лапой с целыми пальцами.
Увидев это, я нырнул под его руку и впился когтями в подмышку, вызвав новый рык противника, а затем, вцепившись в шерсть, полез вверх — к морде. Сейчас важно его ослепить, а потом уже добить. Если этого не сделать, то он всё же задавит меня массой…
Мой замысел почти удался. У меня получилось добраться когтями до глаз танари, но он успел схватить меня за левое крыло, сломав и его, и сорвать с себя. В следующее мгновение моё лицо оказалось перед пастью бар-лгура, полной острейших зубов и клыков. Не задумываясь, я выставил перед собой правую ладонь и произнёс слово-активатор самого сильного из доступных мне заклинаний:
— Fruuze!
С ладони тут же сорваплось белёсое облако, попавшее в раскрытую пасть моего противника. Танар’ри мгновенно отпустил моё крыло, и схватился за горло. Я же вновь принялся полосовать его когтями, обуреваемый яростью и жаждой убийств. В голове даже не возникло мысли вырвать из груди бар-лгура меч и использовать его по прямому назначению. Вместо этого, наполнив руки энергией до такой степени, что вокруг них появилось алое свечение, я ударил своего врага. Мне удалось проломить его рёбра и плоть, а затем схватить ещё бьющееся сердце и вырвать его.