— Они ушли и мир стал погибать?
Замечаю, что мои собеседники после моих откровений любят играть в гляделки. Смотреть по сторонам надо, смертники. Или все забыли, где мы находимся. Делаю спутникам замечание, возвращая их в реальность. Пообещав, что позже мы поговорим, я продолжаю движение. Источник запаха совсем рядом.
Показываю на свой лицо, намекая, что мне лучше не стоит сразу показываться на глаза раненому. Молчаливый кивок, Харс и Алия крадутся вперёд, а я прячусь в тени у стены, становясь в плаще почти не различимым.
Вот и тело показалось. Беловолосая девушка лежит лицом вниз. Под головой растекается лужа крови, но она ещё дышит. Мне не нравится, что кильмы уже где-то рядом. Совсем близко, но сейчас их гомон изменился, стал более целеустремлённым. Они уже заметили нас? На стенах не вижу никаких скрытых глаз. Может тут и темно, но не для димортула и моих спутников. У кого кимбары, а у кого просто зрение хорошее.
Харс подходит к неизвестной и опускается рядом с ней на одно колено. Переворачивает девушку и осматривает, Алия смотрит вокруг. Незнакомка в сознании, смотрит перед собой. Ил её рта, глаз и носа строится белесая кровь.
— Вот срань! — шёпотом, но с чувством ругается Алия. — Что с ней?
— Похоже на яд, — шипит ящер, доставая ульм с мутной жижей — универсальный антидот. — Сейчас вколю, потом реген. Стим в последнюю очередь. Эй, ты как?
— Чего ты с ней возишься? — произносит Алия, сморщив носик.
— Она может рассказать, откуда она здесь взялась. И что ждёт нас впереди.
— А разве наш вестник, — с каким сарказмом это было произнесено, — этого не знает?
Показав за спину в моём направлении большим пальцем, Алия внезапно привлекла внимание раненой. Та посмотрела сначала на неё, а потом в мою сторону. Максимум она видела мой силуэт, но если у неё кимбары вроде кошачьих глаз, то тьма ей не помеха. Вдруг я ощущаю изменение мысленной ауры вокруг. Ощущаю луч внимания, что тянется ко мне от…
Харс не у спел прислонить ульм к шее девушки, когда шип тойля вонзился прямо в её лоб. Рывок назад, гарпун втягивается обратно, а в след за ним летят куски крови, костей и мозгов.
— Какого…
— Тихо, — обрываю эту язву рыком. Взмахом задираю рукава до локтей, позволяя раскрыться клинкам. — Быстро назад и без вопросов. Нас…
Договорить мне не дали. Из темноты впереди полетели иглы, кислотные дробины, диски. Харс и Алии не снесло голову только потому, что я рывком кинулся к ним пригнувшись. Сбиваю их на пол подсечка, но в плечо ящера втыкается диск, вырывая кусок мяса. Страж Изломов рычит, а я выхватываю из его руки ульм и вкалываю в область раны. Не повредит, так как эти метательные снаряды тут многие любят ядом мазать.
Мысленное внимание становится всё более сильным. Они видят меня, они знают, что я здесь. Полный звездец и сношающиеся кандибобрики. Хватаю за шиворот своих спутников и волоком оттаскиваю их подальше, за угол, где нас не достанут стрелки. Их слишком много, разнообразные снаряды рвут на куски хитиновый пол. По нему, не беспокоясь о комфорте, волоку своих спутников.
— Моя задница! — верещит боевая извращенка. Ибо нефиг полуголой ходить.
Вот и изгиб тоннеля. Кидаю как мешки разов, а сам поворачиваюсь назад.
— Харс, реген. Отходите к Тэй. Скажите, что там не муты, а куча злобных разов с оружием.
— А ты? — шипит ящер, вкалывая в руку ещё один ульм. Рана затягивается на глазах, но рука еле двигается и висит плетью.
— Задержу их и к вам. Ходу, смертнички.
Меня послушали, так как бросились назад. Ну, как бросились. Алия, причитая, поковыляла обратно, баюкая руками безвинно пострадавшее мягкое место. Дубину и веерник при этом она не выпустила.
Я же, подпрыгнув и выпустив шипы из голеней и рук, прицепился к потолку. Вдох-выдох, расфокусировав зрения и знакомый провал, куда улетает моё сознание. Мы готовы к бою. Мы снова едины.
Не пускаем эхо волну. Это может нас выдать. Просто слушаем, смотрим, нюхаем. Союзники удалились, хоть и медленно. Показались первые соперники, что двигаются как деревянные болванчики. Наверх они не смотрят, и мы их пропускаем перед собой. Пусть идут, их много. Уже три десятка разов прошло под нами. Многие виды и расы, мужчины и женщины, с различными метатели и холодным оружием.
Когда проходит шестой десяток, мы кричим во всю глотку. Звуковая волна заставляет разов или замереть на месте, оглушив их, или повалив на землю и заставив корчится от боли. Но при этом они все молчат, что выглядело бы жутко вне слияния. Вместо этого спрыгиваем вниз, руки в стороны, клинки располагаем параллельно полу и выпускаем из пор на кромке кислоту. После этого начинаем вертеться на месте, как волчок.