В детстве они с двоюродным братом часто соревновались в угадывании слов, произносимых задом наперед, причем выбирали друг для друга что-нибудь позаковыристей. Поэтому простая фраза, произнесенная резким противным голосом, преобразовалась в мыслях Игоря без особых затруднений.
– Ипук янем и медйан ещиворкос, – снова прокричал неизвестный, и Магин увидел ИХ.
Первый сидел на деревянном ящике неподалеку от старушек, торгующих семечками. Потертый пиджак на голое тело, драные джинсы и разноцветные кеды без шнурков служили крутым прикидом мужчины неопределенного возраста. Бритва, мыло и ножницы, скорее всего, не входили в перечень предметов первой необходимости этого джентльмена. Но, несомненно, когда-то он был человеком.
Второй сидел на плече у первого и смотрелся не лучше зачуханного уличного воробья. По неопределенной окраске, в которой явно преобладали оттенки серого и коричневого, его также можно было принять за эту неказистую птицу, но гребень на голове и загнутый клюв свидетельствовали о нездешнем происхождении. Похоже, что когда-то этот второй был попугаем. И именно он издавал столь странные звуки.
Лапки говоруна были связаны веревкой, которую крепко держал «торговец». Сомнительно, что птичка с таким налетом неизвестно откуда взявшейся грязи смогла бы улететь, но бечевка не позволяла даже убежать от непрезентабельного владельца.
Игорь остановился возле странной парочки, снял пиджак, перекинул его через плечо наказывая на пернатого пленника, спросил:
– Почем нынче цыплята?
– Это не цы-цы-ик-пленок, – с трудом выговорил пьянчужка. – Это па-па-влин. Только ма-ма-ленький еще. К тому же го-го-ворягций. Ме-меньше чем за стольник не отдам.
Из всей речи только слово «стольник» алкаш произнес твердым голосом. Репетировал заранее, что ли? Цену наверняка можно было снизить до стоимости бутылки дешевой бормотухи, но к запаху немытого годами тела добавился такой сивушный дух, что сделка состоялась сразу.
– Ыт ен шеелажоп, – прокомментировал сделку попугай.
«Надо же. Птичка-то дрессированная», – отметил про себя Магин.
Игорь настолько торопился расстаться с «благоухающим» продавцом, что даже не подумал о том, чтобы узнать имя своего пернатого приобретения. Вспомнив, что они с попугаем не были представлены друг другу по всем правилам этикета, парень сначала хотел вернуться, но потом понял, что, скорее всего, торговец уже подался в какое-нибудь питейное заведение с честно заработанной сотней и искать его бесполезно. «Спрошу дома у какаду», – решил парень, продолжая свой путь сквозь толчею. По правде сказать, он не был уверен, какаду это или нет, просто из всех пород попугаев помнил только одну.
Сторублевое приобретение молчало всю дорогу, а его новый хозяин, Игорь Магин, двадцати четырех лет от роду, принялся за небезопасное для птички дело. Он начал думать о содеянном. И мысли заработали в том направлении, в котором должны были работать до, а не после покупки.
«Кой черт дернул пойти через рынок, и зачем мне этот зачуханный попугай? Мне что, дома забот не хватало? Его чем-то кормить надо, клетку купить...»
Парень имел неосторожность посадить птичку на плечо и теперь с сожалением обнаружил, что рубаху, скорее всего, отстирать не удастся. Мало того, что этот «павлин» понаставил лапами мазутных пятен, вдобавок от него исходил такой запах, что складывалось ощущение близости бака с пищевыми отходами, который жарким летом не вывозили как минимум в течение недели. «Неужели и этот алкоголик?»
Магин временно обитал в хрущобе своей тетушки. Как известно, планировка квартир в подобных домах не предполагает длительных прогулок по бесконечным коридорам, поэтому входная дверь практически упиралась в ванную, вернее, в совмещенный санузел. Думается, человек, проектировавший подобные экономичные жилища, страдал частыми расстройствами желудка и специально продумал самый короткий путь от входной двери до сортира. С гуманными целями. Так что не успел еще щелкнуть дверной замок, как покупка оказалась на дне огромной чугунной емкости, а хозяин квартиры на скорую руку избавился от рубашки с черными разводами на плече, сразу занявшей место рядом с пернатым.
– Приступим, – сказал сам себе Игорь, открывая кран. Шум воды несколько заглушил ответ птички, но парню показалось, что прозвучало: «Несалгос».
– А тебя никто и не спрашивает, – по инерции вымолвил Игорь – и осекся.
«Нельзя же так убиваться. Ну, бросила меня девушка. Не я первый, не я последний. Сейчас начну говорить с животными, потом с растениями, а дальше? Может, конечно, в этом нет ничего страшного: соседка – тетя Агнесса, к примеру, общается с телевизором, и они прекрасно понимают друг друга. Правда, старушке под семьдесят...»
Любитель коверкать слова вел себя на удивление прилично. Любой другой на его месте уже давно бы на наглядном примере объяснил хозяину, для чего птице нужен клюв, а этот даже крылья приподнимал для улучшения качества мытья перьев.
– А это еще кто? – воскликнул птичий банщик, обращаясь к своему отражению в зеркале.
Похоже, вся грязь с нового обитателя квартиры аккуратно перекочевала на лицо Игоря, превратив его в породистого далматинца. Борьба за чистоту продолжилась с новой силой и оказалась настолько ожесточенной, что без кровопролития не обошлось. Безопасная бритва не во всех случаях оправдывает свое название, и по раковине расплывались теперь уже красные пятна.
– У тебя в роду вампиров не было? – спросил раненый птичку, хищно бросившуюся ловить на умывальнике капли крови человека.
«Ничего себе проголодался, эдак он и меня сожрет. Вот взял на свою голову!» Игорь попытался вспомнить, существует ли хоть один вид хищных попугаев, но, поскольку специалистом в орнитологии не являлся, то, кроме орлов, никого так и не вспомнил, а мокрая птичка сейчас имела настолько жалкий вид, что назвать ее орлом даже в переносном смысле язык не поворачивался.