Лянь Шу замер. Его глаза метались по комнате, ища помощь, но натыкались лишь на меня и мой обнаженный нож.
— Кто… кто ты? — прохрипел он, едва шевеля губами. — Что тебе нужно? — Его голос дрожал. Пот выступил на лбу крупными каплями. Руки, лежащие поверх одеяла, мелко тряслись.
— Неужели не узнал? — спросил я тихо, наклоняясь ближе.
Он всмотрелся в мои глаза, пытаясь разглядеть в них что-то знакомое. Покачал головой, насколько позволял нож у горла.
Свободной рукой стянув платок с лица я улыбнулся. Улыбкой хищника, который загнал добычу в угол.
Лянь Шу побледнел. Если до этого его лицо было просто бледным, то теперь оно стало цвета мела. Губы задрожали, и из них вырвался едва слышный стон ужаса.
— Фэн… Фэн Лао… Но как? — Я немного ослабил давление на нож, но не убрал его от горла. Дал ему возможность дышать более свободно, но не настолько, чтобы он забыл об опасности. — Зачем ты здесь? — выдавил он, голос срывался на фальцет. — Чего ты хочешь? Я же не враг тебе? Тебе заплатили? Так я дам больше. У меня много денег.
— Деньги это всего лишь деньги. Мне нужны ответы. — Сказал я глядя в его глаза. — У меня есть вопросы. Если ты будешь говорить правду, все закончится хорошо. Если соврешь… — Я провел ножом вдоль его горла, не прорезая кожу, но давая почувствовать остроту лезвия. — Тогда все закончится очень плохо для тебя.
Лянь Шу закивал. Его голова тряслась так же часто как у уличной марионетки. Похоже он не привык к тому что его вот так прижимают.
— Я скажу! Я скажу все, что ты хочешь знать! Только не убивай меня, прошу! — Его взгляд метнулся к трупу юноши рядом с ним, словно только сейчас вспомнив о его существовании. Я проследил за его взглядом и кивнул в сторону тела.
— Зачем?— спросил я тихо, но в моем голосе звучала сталь, которая его напугала.
— Это… это мой маленький секрет, — пробормотал он, отводя глаза. — Ведь все должны как-то сбрасывать пар, понимаешь? У каждого свои слабости, свои…
Я надавил ножом сильнее, и тонкая струйка крови потекла по его шее.
— Заткнись,— прошипел я. — Не смей оправдываться передо мной.
Внутри меня кипела ярость. Желание убить этого мерзавца прямо сейчас, медленно и болезненно, росло с каждой секундой. Но я держал себя в руках. Информация сначала. Месть потом.
Я сделал глубокий вдох, успокаивая бушующие эмоции, и посмотрел Лянь Шу прямо в глаза.
— Мой наставник, — произнес я медленно, отчеканивая каждое слово. — Почему он умер? Кто отдал приказ об его устранении?
Лянь Шу замер. Я видел, как в его глазах промелькнул страх. Не тот страх смерти, что был там раньше. Это был страх предательства. Страх того, что произойдет, если он расскажет правду.
— Я… я не знаю, о чем ты…
— Тебя предупреждали. — Прошипел я и сделал быстрый надрез поперек его груди. Не глубокий, но достаточно болезненный. Кровь потекла по бледной коже, пропитывая шелковую сорочку.
Лянь Шу вскрикнул, но я зажал ему рот ладонью, заглушая звук.
— Неправильный ответ,— прошептал я ему на ухо. — У тебя есть еще один шанс. И помни: если мне не понравятся твои слова, тебя ждет судьба Фу Шана. Ты ведь слышал, что с ним случилось?
Я убрал руку ото рта, давая ему возможность говорить.
Лянь Шу тяжело дышал, пот катился по его лицу градом. Он понял. Понял, что я убил Ночного мастера. Понял, что я способен на все. И понял, что его жизнь висит на волоске.
— Это… это не гильдия! — выпалил он торопливо, слова сыпались из него потоком. — Нам приказали! Мы только помогали информацией! Мы не убивали его!
— Кто? —спросил я тихо, приближая нож к его глазу. — Кто приказал?
Лянь Шу попытался отвести взгляд, но нож был слишком близко. Он видел свое отражение в отполированной стали. Видел собственную смерть, застывшую в этом лезвии.
— Первый Советник, — прохрипел он наконец, сдаваясь. — Это был приказ Первого Советника. Гильдия только предоставила информацию о местонахождении и привычках твоего наставника. Всю грязную работу сделали культисты. Мы… мы просто передавали сведения.
Я смотрел на него молча, давая страху сделать свою работу. Лянь Шу дрожал под моим ножом, и запах его пота смешивался с благовониями и запахом смерти в этой комнате.
— Как давно ты работаешь на Первого Советника?— спросил я, не убирая лезвие от его горла.
Он попытался улыбнуться, жалко, по-рабски.
— Слушай, Фэн Лао, мы можем договориться. У меня есть золото, много золота. Я могу заплатить тебе столько, сколько ты…
Я надавил ножом, и его слова превратились в задушенный вскрик. Улыбка на моем лице стала шире, но в ней не было ничего человеческого. Только холод и обещание боли.