Изумрудный цвет. Остывший крепко сваренный дроф без сахара. Кислые апельсины. Кецелийские танцы. Свободу. Попсовые песни и романтические комедии со счастливым концом. Грозу. И невкусное мороженое с осеникой.
— Мужчин, готовых купить землю для спасения химер. — Сморщился я. — Может, подарить ей какую-нибудь побрякушку?
— А может, кота?
— Кота... Который живой, настоящий, ходит на четырёх лапах, орёт по ночам и вечно просит жрать, сидя с видом умирающего и глубоко несчастного существа возле холодильника?
— Да, это оно самое. Мне кажется, твоей чаре не помешает друг в новом доме.
— Лайс, не будь идиотом, у неё есть друг в новом доме. Это я. — Я самодовольно пригладил волосы. — Кстати, о друзьях. Пробей этих зоозащитничков — судя по всему, в её компании одни маргиналы и фрики.
Лайс покачал головой, но возражать не стал.
— Посмотрю, что можно сделать с землёй, и предоставлю тебе отчёты. С тебя, кстати, премия. За сверхурочные. — Он вышел из кабинета, напоследок мяукнув в дверях.
Точно, идиот!
Весь день я был погружен в работу. Едва закончив одно дело, тут же брался за следующее, словно боялся, что стоит мне хоть на пару минут отвлечься от бумаг, как все мои мысли тут же заполнялся Рами. Но к вечеру, когда все горящие вопросы были решены, я с упоением предался мыслям, которые назойливо болтались на краю сознания. Рами, даже когда я о ней не думал, всё равно присутствовала рядом. Подглядывала из-за плеча на то, что я пишу. Морщила брови. Трясла головой, заставляя светлые локоны подпрыгивать. Или упрямо выдвигала подбородок вперёд. Куда бы я не посмотрел — она была там полупрозрачной сущностью, милым приведением, созданным моим воображением.
По дороге домой я заскочил сначала в питомник. Решил последовать совету Лайса и купить для Рами кота. Мне приглянулся отличный вариант: ещё совсем крошечный котёнок с отличной родословной и мягкой золотистой шкуркой. В перспективе — победитель выставок и просто очаровательное существо. Но чара, что показывала мне животных, предложила другой вариант и с гордостью ткнула на вольер, в котором лениво намывало брюхо что-то толстое и всклокоченное. Мечта!
— Это лучший вариант, если вы ищете не просто домашнее животное, а друга. Санни компанейский мальчик, и не отойдёт от вас ни на шаг.
— Вот уж радость. — Пробурчал я без особой радости.
— Санни многое пережил с прежним хозяином, и уже пол года ищет новый дом. Но люди не хотят брать его из-за такого видимого дефекта. — Чара позвала кота: — Эй, Санни!
Толстая морда повернулась к нам и моргнула одним глазом, ярко-изумрудным, с узким вертикальным зрачком. Второй глаз оставался закрытым.
— Мы нашли его в притоне на окраине Дейдры. Над ним издевались, но почти все ранки затянулись и их не видно под густой шерстью. Только вот...
— Его глаз.
— Да, глаз спасти не удалось. — Чара медленно кивнула.
— Нет, его целый глаз. Надо же, какой интересный цвет. — Я вытащил карточку. — Упакуйте чудище, оно поедет со мной.
Большая коробка с отверстиями в крышке всю дорогу ехала пристёгнутая на переднем сидении. Санни вёл себя тихо, и не орал, хотя я готовился к весёлой поездке.
Мы с новым другом зарулили в ещё один магазин, где я купил уже что-то в своём стиле — изящное золотое колье с крупными изумрудами и переливающимися на гранях бриллиантами. Плевать, что это немного не в стиле Рами. Она ведь женщина, а все женщины падки на такое.
Я мчался в особняк, чтобы скорей увидеть свою чару. Настоящую, из плоти и крови. И от ощущения приятного вечера сердце внутри радостно подпрыгивало. Я даже улыбался сам себе! И всю дорогу занимал Санни разговорами.
На пороге дома меня встретила встревоженная и недовольная чем-то чара Лисана.
— Что у нас случилось, душа моя? — Спросил я улыбаясь и передал ей две коробки. — Мыши снова пролезли в кладовку? Кончилась соль?
— Всё бы вам шутить, инчар Арнет. — Ответила она строго. Между бровей образовалась глубокая морщинка.
Инчаром Лисана называла меня только при гостях, или в тех случаях, когда я что-то натворил. Она всё ещё считала меня малолетним шалопаем, и время от времени устраивала мне выволочки. Но чаре Лисане можно всё, я не умел на неё сердиться.
— Я понимаю, вы взрослый мужчина... — Сказала она таким тоном, словно считает ровно наоборот. — Но это не означает, что вам можно не уважать женщин. Я вас не узнаю, инчар Арнет! Я никогда не поощряла вашу гордыню. Мне всегда казалось, что я хорошо вас воспитала. Возможно, я ошиблась.
— Если вы объясните, в чём дело, то я постараюсь загладить свою вину. Хотя пока я категорически не понимаю, что сделал не так.