Перед глазами Доры открылось совершенно обычное место, какие она уже в изобилии видела в Несской марке. Небольшая долина, с двух сторон окруженная горами. Несколько рощиц, луга. Пожалуй, только ближе к горам растительности становилось меньше, и еще, пожалуй, именно оттуда дул странный ветер. Дора быстро отвернулась: почему-то ей не хотелось туда смотреть.
Зато Фриц смотрел в ту сторону довольно долго, но потом тоже отвернулся и протер глаза.
— Думаю, врата там. Эх, жаль, мы не дошли сюда засветло. Теперь придется останавливаться в деревне.
— Скверное место… Давайте отойдем как можно дальше. — Бланка обняла себя за плечи, и от Доры не укрылось, что Карл тут же переместился, оказавшись точно между входом в долину и Бланкой.
— Лучше как следует отдохнуть в доме, — возразил Фриц и улыбнулся Бланке. — Я смогу нас защитить.
— Я тоже, — вставила Дора. — Я собрала кое-какие отпугивающие зло травы.
Ноги гудели и Дора не сомневалась, что сможет уснуть даже в таком жутковатом месте.
Они вернулись в деревеньку, через которую прошли, двигаясь к долине.
Тогда Дора только мельком отметила вопиющую даже для Несской марки бедность. Но теперь заметила больше: и обилие помоев на улицах, и отсутствие нормальных домов из дерева или камня, и парочку пьяных, спящих в лужах вместе со свиньями.
Один из любителей топить тоску в вине еще держался на ногах и попытался подкатить то ли к Доре, то ли к Бланке. Поворачивался он то к одной, то к другой, пытаясь что-то сказать. Но пока пьяница решал, какой же из дам отдать сердце в купе с прочими частями тела, Карл схватил его за ворот грязной рубахи и встряхнул так, что клацнули зубы.
Когда Карл опустил пьяницу на землю, у того пропало желание знакомиться с кем-то, кроме земли.
Друзья прошлись по деревне, выбирая, в какой дом попроситься на ночлег. Домов то было не больше десятка, все как на подбор построенные из дерна или вырытые прямо в земле. Среди них выделялась деревянная часовня, из нее двое мужчин перетаскивали вещи на телегу, а третий что-то втолковывал сгорбленной старушке в бесформенном коричневом платье.
Они разговаривали на несском, так что Дора поняла немного. Старушка постоянно повторяла: «Пожалуйста, пожалуйста». Мужчина ругался и говорил, что священник занят. Когда старушка попыталась схватить его за руку, резко толкнул ее.
Бросившись вперед, Карл едва успел поймать старушку у самой земли.
Мужчина, так грубо обошедшийся с женщиной, годящейся ему в матери, сплюнул и пошел к церкви.
— Даже не извинился! — возмутилась Бланка.
И спросила у старушки, которую Карл аккуратно поднял на ноги, держа за одно плечо:
— Как вы, бабушка?
Та обвела взглядом весь маленький отряд и, уставившись на Фрица, вдруг залилась слезами. Ее маленькое тело била дрожь, слова застревали в горле, так что Дора едва смогла разобрать что-то про мужа и смерть.
— Все в порядке, — мягко сказала Бланка, гладя старушку по плечу. — Скажите, что у вас стряслось, и мы сделаем все, что в наших силах.
Тяжело сглотнув, старушка, похоже, поняла, что нужно говорить на элизарском и произнесла, коверкая слова:
— Падре… Муж… умирать… священник… исповедь!
Она бросилась к Фрицу, схватила его за пелерину на рясе, и снова заплакала.
— Ведите нас, фрау, я провожу вашего супруга в последний путь, — твердо сказал Фриц.
Старушка просияла, полезла в карман и, достав оттуда горсть медяков, попыталась впихнуть Фрицу в руку.
— У меня… мало… очень мало. Наш падре не хотеть помогать за мало. Но вы взять, взять все. Только муж… скорей.
Фриц взял ее маленькие сухие ручки в свои ладони.
— Уберите деньги, фрау, тот, кто надел рясу, не может брать деньги.
Дора едва слышно фыркнула. Помнится, совсем недавно Фриц был не прочь ободрать свою паству и не гнушался враньем.
Старушка, которую, звали Гэйнко, повела всю компанию к себе домой. Увы, принять их пышно она не могла.
Во дворе за покосившимся плетнем важно прохаживался, защищая двух куриц и сплетенный из веток сарай, потрепанный петух с единственным пером в хвосте. Завидев незнакомцев, он тут же принял боевую стойку и попытался клюнуть Фрица.
— Петух петушка видит издалека, — невозмутимо заметил Карл. — Небось, куриц своих уже приревновал.
— Пусть не волнуется, меня интересуют только упитанные курочки, — в тон ему ответил Фриц.
Дора улыбнулась, ощущая, как слегка рассеялась тяжелая атмосфера, нависшая над деревней, словно туча. Наверняка это все из-за Адских врат: и люди стали вести себя хуже, и деревня выглядит такой неуютной.