Какого числа? В двадцатого дня первого месяца лета прошлого года.
Кто свидетели? Присутствующая кузина Бланки и старший брат Карла.
И так далее.
Бланка врала с невиннейшими глазами ребенка, которому грех не поверить. Карл сделал морду кирпичом, его мыслей не смог бы сейчас разгадать даже матерый инквизитор-дознаватель.
После утомительного допроса последовало новое перечисление правил поведения, которые просто невозможно было запомнить с первого раза. Выходило так, что жители Белонии шагу не могли ступить без предварительного взвешивания возможных последствий. Дору так и подмывало попросить у блюстителей весь список, занесенный на вощеную дощечку — сдержаться стоило больших усилий. Удивительно, как сами служители закона не устали от всей этой галиматьи. Возможно, они даже получали своеобразное удовольствие, упиваясь властью. По их постным минам, приличествующим выполняющим неприятную обязанность святым, сложно было понять истинные чувства.
Наконец, спустя почти час нравоучений друзьям разрешили двигаться дальше. Как финальный аккорд блюстители взяли пошлину «на церковные нужды». Следовало признать, сумма оказалась значительно меньше той, которую драли с путешественников иные землевладельцы за проход по их дорогами и мостам.
Заплатив, квартет получил кругленький кусочек воска с печатью кардинала Филиппа, дающий право путешествовать по Белонии беспрепятственно и показывающий, что предъявители сего выслушали мудрые наставления.
Измученные друзья поплелись дальше. По пути к городу им еще раз пять встречались отряды блюстителей, которых, похоже, в маленьком графстве было больше, чем хлебопашцев. Кусок воска с печатью отрабатывал свои деньги — стоило его показать, как квартет без лишних вопросов пропускали дальше…
Глава 26. Часть 2
Расположившись на сеновале в одной из деревень недалеко от Белонии, друзья держали совет.
— Сперва надо все разведать, — непререкаемым тоном заявил Карл. — Нечего соваться в ловушку очертя голову.
— Завтра они уже начнут убивать, — мрачно напомнил Фриц.
— А если убьют нас, мы точно никого не спасем, — отрезала Дора. — И еще: лучше пойдем мы с Бланкой. Вы двое слишком заметные.
— Стража у ворот наверняка получила и ваши приметы, — возразил Карл, явно не желая отпускать свое Солнышко на такое опасное дело.
Однако сама Бланка всегда была не прочь рискнуть.
— Если учесть, что все иллирийки темноглазые и темноволосые, им придется вообще закрыть город для женщин. — Она рассмеялась.
— У меня есть ингредиенты для оборотного зелья, — сообщила Дора, показывая на сумку, которая изрядно пополнилась после повторного визита в хижину создателя Кокона Смерти.
— Их хватит на два раза? — уточнил Фриц. — Когда мы пойдем в город все вместе, тоже надо замаскироваться.
Мысленно прикинув, сколько зелья понадобится для четверых человек (да еще таких крупных, как Карл и Фриц), Дора разочаровано покачала головой.
— К сожалению, нет… Ну я все же могу изменить цвет глаз белладонной. Думаю, этого будет достаточно.
— Надеюсь, они просто не хватают всех чужаков у ворот и не тащат в тюрьму, — сумрачно произнес Карл.
— На этот случай вы будете дежурить неподалеку и обязательно нас спасете, да ведь? — Бланка устремилась на него умоляющий и одновременно по-щенячьи восторженный взгляд.
Карл просто не мог устоять.
Дора закапала в глаза сок белладонны: зрачок расширился, отчего радужка стала казаться темнее. Делать так постоянно, как некоторые модницы, было опасно для зрения, однако за один раз ничего страшного не произойдет.
Не тратя больше ни мгновения, друзья выдвинулись к городу.
Мужчины расположились в зарослях шиповника, откуда для остроглазого Карла открывался хороший обзор на ворота. Бланке пришлось, скрепя сердце, оставить ему на хранение мешок с лютней.
Девушки же двинулись по широкой дороге к городу среди людей, одетых кто в лохмотья, кто в добротные камзолы, и телег, груженных разным добром на продажу.
У ворот образовался небольшой затор, стражники не то чтобы свирепствовали, но все же спрашивали у каждого входящего, зачем тот пожаловал в Белонию. Когда очередь дошла до Доры и Бланки, последняя сказала заранее оговоренную фразу на иллирийском, скромно потупив взор:
— Хотим купить сукна на платья, сестрица моя замуж выходит.
Она добилась нужного эффекта: почему-то разговоры о свадьбе размягчали многих людей. Стражники остались мрачными, однако не стали дальше донимать девушек расспросами, даже произнесли, как потом пояснила Бланка, несколько добрых пожеланий, в которых упирали на то, что Церковь поощряет брак.