Поев, Дора ощутила прилив сил и занялась тем, что давно хотела сделать: приготовить целебную мазь да пару полезных зелий. Гэйнко с готовностью одолжила свой единственный котелок и внимательно слушала объяснения Доры о том, как готовить мазь.
Бланка устроилась в уголке на лавке, перебирая струны лютни и задумчиво улыбаясь.
Когда вечером Карл с помощниками вернулись, у Доры уже были готовы горшочек с мазью, который она с трудом вручила отнекивающейся Гэйнко, и мешочек с сонным порошком.
Едва Карл вошел в дом, Бланка с затаенной надеждой спросила его:
— Ну как?
— Никого. — Карл скорбно покачал головой. — Люди словно убежали куда-то в спешке… А мои помощнички только рады были, похватали все, что плохо лежало и потом еле плелись за мной, точно нагруженные волы.
— Теперь всю Арабьяру растаскают, — тоскливо шепнула Гэйнко. — Хоть бы только не передрались.
Через некоторое время после возвращения Карла проснулся Фриц, которого тут же принялись кормить. Гэйнко была с ним особо ласкова и старалась отдать лучшие кусочки. А Фриц занялся тем, что уговаривал ее отправиться к сыну.
— Мы проводим вас, фрау. Одной вам тут куковать не стоит.
— Но как же Зеру? — беспомощным тоном растерянного ребенка спрашивала Гэйнко.
— Он бы не хотел, чтобы вы жили впроголодь у его могилы.
Наконец, Фрицу удалось ее уломать, и друзья решили выступать завтра же: Гэйнко особо нечего было собирать, за пятьдесят семь лет она не нажила ничего.
Когда вечером четверка расположилась на сон в сарае, Фриц с Бланкой, несмотря на возражения Доры, занялись ее ногами. От молитвы и музыки в костях словно бы разлилось тепло, Дора чувствовала, что ноги зажили окончательно, и Фриц подтвердил ее слова. Поводив над ее коленями рукой, он довольно сказал:
— Ну все, теперь можешь танцевать и бегать.
— Спасибо. — Дора смущенно улыбнулась. — Я никогда не смогу расплатиться за вашу доброту.
Карл заметил, взглянув на нее:
— Думаю, ты выплатила нам долг сполна, вытащив из морока Адских врат. Так что не обязательно идти с нами дальше, если не хочешь.
Бланка тут же понурилась, но Фриц наградил ее осуждающим взглядом и сдержанно заметил:
— Карл дело говорит. Тебе не нужно оставаться с нами только из чувства благодарности. Неподалеку от города, где живет сын доньи Гэйнко, я знаю один монастырь, настоятельница — достойная женщина, ты можешь поселиться там как мирянка.
— Спасибо. — Дора улыбнулась, в душе радуясь тому, что сможет их всех удивить. — Но я не дам вам так просто от меня отделаться. Останусь с вами и буду дальше спасать.
— Ура-а-а! — Бланка бросилась ей на шею, радостно вереща.
— Рад, что теперь ты с нами. — Карл хлопнул Дору по плечу, едва не вогнав в землю.
Она не сдержала оханья, и Карл смутился.
— Прости.
— Добро пожаловать в семью, — неожиданно серьезно сказал Фриц.
Бланка, продолжавшая обнимать Дору, серебристо рассмеялась.
— Теперь у меня есть не только братья, но и сестричка!
Дора покосилась на слегка покрасневшего Карла, но пока решила не спрашивать о его отношениях с Бланкой. Ведь они же вроде бы пара, нет?
Отстранившись от Бланки, Дора проговорила:
— Раз уж мы теперь путешествуем вместе, то скажу вам честно: мое полное имя не Доротея, а Феодора. Про наш род говорили — Кузнецовы, ведь все мужчины занимались ковкой мечей и доспехов. Но теперь от семьи осталась одна я. Нет больше кузнецов. Так что я просто Феодора.
— О, так ты из Вермилиона? — с восхищением, будто родина Доры была необычайным местом, спросила Бланка.
— Почему ты так решила? — недоуменно произнес Карл.
— Потому, мой варварский друг, что Феодора — распространенное в Вермилионе имя, так звали великую королеву древности, правившую там, — снисходительно объяснил Фриц.
Карл показал ему кулак, потом оба вдруг улыбнулись. Но вот Дора почувствовала от их разговора тоску. Эх, белокаменные церкви Василевсина, цветущие сады и золотые блики солнца на лазури залива…
— Нет больше Вермилиона, — прошептала Дора, — есть провинция Басарского каганата.