— Она — отродье Сатаны, как и ты! Не смей называть меня братом!
— И ты видишь вокруг нее черную тень зла? — все так же невозмутимо осведомился Фриц.
— О-о-о, ведьмы коварны и могут скрывать свою темную сущность, — гадливо протянул инквизитор и, повернув голову, прожег Дору взглядом.
— Я еще до тебя доберусь, су…
Фриц ловко засунул кляп обратно, не давая инквизитору договорить. Доре невольно захотелось закутаться в одеяло или где-то спрятаться от слуги Трибунала, чей голос будил в ней непрошенные воспоминания.
Словно прочитав ее мысли, Фриц переместился так, чтобы загораживать Дору от взгляда инквизитора.
— Вижу, ты ревностно борешься со злом, брат… Мы неделю назад, по пути в Пьетро, наткнулись в лесу на стаю оборотней, питавшихся окрестными селянами… особенно им нравилась мягкая детская плоть…
Дора не видела лица инквизитора, но заметила, как дернулись его ноги, словно от дрожи страха.
— С оборотнями отправился сражаться отряд монахов-воинов, как раз из отделения любимого тобой Трибунала, — размеренно говорил Фриц. — Им здорово досталось, мы подоспели как раз вовремя, чтобы помочь двум оставшимся в живых…
Фриц подался вперед и вкрадчивым тоном, пробирающим до озноба, спросил:
— Если ты так ревностно служишь вере, брат, почему ты, благословенный Богом святой силой, не был среди тех монахов, а предпочел мучить невинную женщину?
Снова он вытащил кляп, и Дора услышала истеричные причитания инквизитора:
— Это была не моя работа! Я ловлю колдунов, а не оборотней! Я не…
— Ты просто трус, брат мой, — припечатал Фриц. — Твоей смелости хватает только на то, чтобы нападать с поддержкой кучи солдат, да ловить красивых селянок… Признайся, ты ведь получаешь удовольствие от их криков?
Дору при этих словах замутило, и тут рядом оказалась Бланка.
— Фрици сейчас этому мнимому святоше задаст, но лучше тебе не слушать.
Подошедший к ним Карл без лишних слов поднял Дору на руки, и они двинулись прочь с прогалины. Голос Фрица становился все глуше, и только один раз до ушей Доры долетело:
— Покайся, грешник, или Господь тебя покарает!
— Ты здесь грешник! Архиепископ Филипп все равно до тебя добере… муф-пфе…
Больше Дора ничего не слышала, кроме щебета птиц и жужжания шмеля, который вился вокруг Бланки.
Вскоре их троицу нагнал Фриц.
Дора проглотила ядовитый вопрос, готовый сорваться с губ. Она и так уже достаточно грубо говорила с Фрицем, не лучшая расплата за бескорыстную помощь.
Вместо Доры спросила Бланка:
— Ну как, он что-нибудь понял?
Фриц махнул рукой.
— Вряд ли, надеюсь, что Бог вразумит его лучше меня…
«Здорово сомневаюсь, что это случится», — мысленно ответила ему Дора.
Таковы уж люди, жестокость им гораздо приятнее, чем милосердие.
Фриц и Бланка еще что-то обсуждали, Карл изредка вставлял слова, но Доре было тяжело прислушиваться. На нее волной накатила усталость: измученное пытками тело еще не до конца оправилось, а Дора заставила его напрячь силы в призыве магии.
Нужно отдохнуть… И Дора погрузилась в мягкие объятия сна. Хвала Господу, к ней не явился призрак инквизитора и его помощников…
Когда Дора открыла глаза, вокруг царил приятный полумрак, разгоняемый золотистым светом костра, вокруг которого сидели Фриц, Бланка и Карл.
Нос сразу же приятно защипал запах мясной похлебки. Дора не представляла, сколько дней уже не ела нормальной пищи. Живот так громко заурчал, что размешивавшая варево в котелке большой ложкой Бланка обернулась.
— Ты вовремя проснулась, уже почти все готово.
Поднявшийся Фриц пересел поближе к Доре.
— Пока ты спала, мы с Бланкой еще немного позанимались твоими ногами. Попробуй пошевелить пальцами.
Для начала Дора приподнялась на локтях и села, выпрямив спину. Голова немного кружилась, но в целом Дора чувствовала себя неплохо. По совету Фрица она пошевелила пальцами на ногах: необычайное ощущение! Дора еще помнила ту тоскливую жуть, когда она, лежа на соломе в темнице, смотрела на ноги, искривленные и недвижные, точно отброшенные кем-то за ненадобностью плети. Хотя тогда Дора понимала, что выйдет из темницы только на костер, все же мысль, что она пойдет не сама — ее потащат — причиняла боль гораздо страшнее телесной.
И вот сейчас ее пальцы шевелились!
Дора отбросила одеяло, чтобы увидеть, а не только почувствовать.
Ее стройные ноги, лихо отплясывавшие пуйлу, снова выпрямились, и даже вырванные на больших пальцах ногти восстанавливались. Но вот когда Дора попыталась согнуть одну из ног, ту от колена до пятки пронзила стрела боли.