Тем же вечером в Собрании мы сидим за столиком одного из кафе и поджидаем Вима. Как только он появляется, я замечаю его издалека. Рядом с ним девушка. Это разочаровывает меня, я надеялась, что он придет один. Девушка не похожа на ту, что на фотографиях у него дома. Но они приближаются, и я узнаю его спутницу. Подойдя к нашему столику, Вим говорит, как будто извиняясь:
— Я встретил ее в гардеробе, она была одна, поэтому я пригласил ее к нам присоединиться.
— Не надо нас знакомить, — восклицаю я с облегчением. — Мы знаем друг друга уже тысячу лет.
И я подмигиваю Лидии, своей подружке по игре в теннис. Бой ее тоже знает, и нас всех разбирает смех. Вим находит стул для Лидии, они подсаживаются к нашему столику, и мы заказываем напитки.
Вим рассказывает о своей работе, он пилот гражданской авиации. На меня производит впечатление то, с каким энтузиазмом он говорит о своей профессии. Мы в деталях узнаем все про различные способы пилотирования, и поскольку он явно собирается говорить только об этом, я вклиниваюсь в его “пилоты-самолеты” с вопросом: откуда он родом?
— Я из семьи, где было четверо детей. Мой отец давно умер… А здесь, в Неймейгене, я снимаю две комнаты. В одной из них мы сегодня встречались. Жить в Неймейгене мне очень нравится, особенно если время от времени попадаешь в такое приятное общество, как ваше, — отвечает он улыбаясь. — По работе я постоянно связан с аэропортом Эйндховена. Это, конечно, не близко отсюда, но у меня машина. От двери до двери дорога занимает два часа… И я не езжу в аэропорт каждый день. Иногда выпадает свободная неделька — тогда я с радостью провожу ее в Неймейгене. Но иногда приходится уезжать отсюда надолго. Это если, к примеру, меня ставят на рейс в какую-нибудь далекую страну. Пару раз я летал вторым пилотом даже в Голландскую Ост-Индию. Полет туда и обратно длится несколько недель. Приходится делать множество промежуточных посадок — дозаправиться, проверить самолет, отдохнуть. Такая вот у меня рискованная работа, — заключает он, с улыбкой глядя на меня.
В тот вечер мы с Вимом много танцуем. Поскольку наши друзья, оживленно болтая, продолжают сидеть за столиком, это не слишком бросается в глаза. Во всяком случае Бой ничего не замечает. В нашей компании он самый словоохотливый. Только Лидия пару раз с улыбкой оглядывается на меня. Танцуя, мы с Вимом почти не разговариваем. Мы смотрим друг другу в глаза. Нам обоим необъяснимо хорошо. После танцев мы договариваемся покататься на велосипедах.
Впервые в жизни я не нервничаю в присутствии мужчины. С Вимом я спокойна и чувствую себя в безопасности. Мне не нужно ничего из себя строить, Вим тоже остается самим собой. Никакого бахвальства, никакого театра. Вскоре по всем признакам я замечаю, что он без ума от меня. Но у меня пока нет сильной влюбленности, как это бывало прежде. Я тоже без ума от него, но совсем иначе: глубже, спокойнее, увереннее. Наши чувства взаимны. И в какой-то момент я понимаю, что Вим становится моей большой любовью. Каждый миг мы ищем общества друг друга.
Да, с Вимом все не так, как с теми, в кого я влюблялась раньше. С ними я всегда была в напряжении. Наверное, потому, что это были мои первые контакты с противоположным полом. Мои родители никогда не рассказывали мне ни о мальчиках, ни о любви. У меня не было ни старшего брата, ни старшей сестры, которые могли бы помочь мне советом, которым я могла бы излить душу. Все открытия мне приходилось делать самостоятельно. До сих пор помню свое первое свидание с мальчиком. Мне только-только исполнилось тринадцать. Это был сын нашего соседа, Нико. Дело у нас не зашло далеко, потому что мы оба были слишком застенчивы. Мы не добрались даже до первого поцелуя. Но сам факт, что я нахожусь наедине с мальчиком, приводил меня в невероятное волнение. Довольно скоро Нико переехал в другой район города, на том весь наш роман и иссяк.
Между тем именно в то время пробудился мой интерес к тому, чем мальчики отличаются от девочек. Лежа в постели с книжками о сексуальной жизни, втихаря позаимствованными из родительской библиотеки — часто с откровенными фотографиями или рисунками, — я впитывала в себя новые, жутко интересные и одновременно отталкивающие идеи. Наглядевшись “грязных” картинок, я иной раз чувствовала ком в горле, и мне почему-то хотелось плакать. В другой раз я с нездоровым интересом присматривалась к брюкам отца или кого-нибудь из гостей мужского пола. К моему любопытству примешивался страх, который вызывала у меня эта хранящаяся за семью печатями сторона жизни. Ах, если б я только могла все это с кем-нибудь обсудить!..