— То есть она не подозревала, что он способен обойтись с ней столь вероломно?
— Нет, конечно.
— Она не пыталась, — Наполеонов пощелкал пальцами в воздухе, — как-то насолить своей сопернице?
— Как насолить? — сделала вид, что не поняла, Полина.
— Не знаю, в волосы, например, вцепиться.
— Что за дикость? — Полина одарила следователя взглядом, полным презрения.
— То есть, — не унимался тот, — она решила подождать, пока Павел одумается, бросит Зою и вернется к ней?
— Нет, Нонна не намеревалась ничего ждать. Она просто вычеркнула Павла из своей жизни, а с Зоей продолжила дружить.
— Просто несгибаемая воля у вашей подруги, — то ли в шутку, то ли всерьез восхитился следователь.
— Да, Нонна умеет держать себя в руках, — подтвердила Полина.
— Отлично! А вы?
— Что я? — недоуменно спросила Полина.
— Вам Павел нравился? — задал вопрос в лоб следователь.
— Нет, — несколько делано засмеялась Полина. — Павел Гусинков — герой не моего романа.
— Хорошо, вернемся к отношениям Павла и Зои, — легко капитулировал Наполеонов. — Они у них на самом деле были серьезными?
— Куда уж серьезней, — пробормотала себе под нос Полина.
Проигнорировав ее бормотание, Наполеонов уточнил:
— Или Гусинков крутил с Зоей ради развлечения?
— Да нет! Они собирались пожениться!
— Кто это вам сказал?
— Зоя и сказала!
— Так, может, Зоя заблуждалась, выдавая желаемое за действительное?
— Не думаю. Пашка обхаживал ее на виду у всех, дарил подарки, засыпал цветами.
— Понятно. Идите, позовите Нонну.
Нонна вошла сразу же, как только вышла Полина.
— Садитесь, — следователь указал ей на стул. А когда девушка села, спросил: — Нонна Васильевна Горшкова? Она же Никея?
— Да, — тихо ответила девушка.
Следователь посмотрел на ее бледное лицо с большими карими, словно бы потухшими глазами и начал:
— Нонна Васильевна…
— Нонна, — машинально поправила она.
— Хорошо, Нонна, скажите, сегодня утром вы заходили в зал с бассейном?
— Нет, — не задумываясь ответила она. — Я спохватилась, что забыла телефон, как только влетела в холл.
— И повернули назад?
— Да, Федя видел. — Девушка уверенно посмотрела следователю прямо в глаза.
— Вы имеете в виду охранника Федора Артемьевича Кузьмина? — уточнил он, не отводя взгляда.
— Да, кого же еще, — обронила девушка.
— И вы не видели в бассейне труп Гусинкова?
— Как же я могла его видеть, если я не входила в зал с бассейном, — еле слышно прошелестели губы девушки.
— Нонна, не будем ходить вокруг да около, — проговорил следователь. — Павел Гусинков был вашим любовником?
— Не совсем любовником, — ответила она. — Но да, у нас были отношения.
— Где вы с ним познакомились?
— В кафе «Орбита».
— Он к вам подошел?
— Я сидела в тот вечер одна, он подсел за мой столик и спросил: «Можно?» Я сказала, что зачем спрашивать, если он уже сидит за ним. Паша рассмеялся. Заказал две чашки кофе и пирожные. Потом рассказал, что ему одиноко, особенно сегодня. Так и завязались наши отношения.
— И вы в него влюбились?
— Да, влюбилась.
— Потом совершили оплошность и привели его в клуб.
Нонна кивнула и почти до крови закусила нижнюю губу.
— Почему вы не сказали Зое Селивановой, что у вас были отношения с Павлом Гусинковым?
— А зачем? — вопросом на вопрос ответила девушка.
— Как то есть зачем? — сделал вид, что удивился, следователь.
— Допустим, я бы все рассказала Зое, и что?
— Что?
— Парня я уже потеряла, — с тихой покорностью вздохнула девушка, — а если бы Зоя узнала про наши отношения с Павлом, я бы еще и подругу потеряла. Оно мне надо?
— Интересная у вас логика, — проговорил следователь.
— Еще скажите — женская, — грустно подсказала Нонна.
— Да нет, как раз не женская, — не согласился Наполеонов. — По женской логике вы должны были бы как следует потрепать соперницу.
Девушка невесело рассмеялась и, разведя руками, проговорила:
— Извините, что разочаровала.
— Ничего, в моей работе все бывает, — утешился Наполеонов и спросил: — Вы лучше скажите мне, Нонна, а вы не думали, что о ваших отношениях с Павлом Зое могла рассказать Полина?
— Я попросила Полю не делать этого, и она пообещала.
— Вы настолько верите подруге?
— Да, — кивнула Нонна. — Да и зачем бы ей было делать это. Тем более что она сама была неравнодушна к Павлу.
— Полина? — приподнял правую бровь Наполеонов.