— Этого я не знаю. Знаю только, что Зоя дружит с Нонной и Полиной.
— А что вы о них знаете?
— Только то, что они приезжие и что им нравится работать в нашем клубе.
— Почему же им тут так нравится? — заинтересовался Наполеонов.
— Потому что у нас приличный клуб, никаких тебе вольностей с клиентами, — ответил охранник. — И зарплата у них более чем хорошая.
— А сами девушки против вольностей с клиентами? — спросил следователь не без тайных подозрений.
— Категорически! — неожиданно для Наполеонова рявкнул Федор. Следователь даже попятился. — Все три девушки порядочные, — добавил охранник, сердито глядя на следователя.
— Понятно. А вам самому нравится здесь работать?
— Очень, — заверил его Федор с каменным выражением лица.
— Федя, — подмигнул ему Наполеонов, — съел медведя.
— Чего?! — вытаращился на него ошарашенный охранник.
— Шутка такая. Зря вы на меня, Федор Артемьевич, обиделись. Я не хотел обидеть ни вас, ни танцовщиц клуба. Просто работа у меня такая — задавать людям неприятные вопросы и уточнять их ответы.
— Проехали, — отмахнулся в ответ Кузьмин.
— Вот и отлично, — кивнул Наполеонов. — А теперь подскажите, где мне найти вашего директора?
— В Непале, — ответил охранник и почему-то широко улыбнулся.
— В смысле, в Непале? — не понял следователь.
— Аркадий Вениаминович Рушников, директор нашего клуба, уехал туда на месяц, а прошло всего три дня.
— Удачно подгадал ваш директор, — фыркнул Наполеонов, как рассерженный кот.
— Он не подгадывал. Так уж получилось, — заступился Федор за начальство.
«Делать нечего, — подумал Наполеонов, — придется ждать. Хотя какой в этом смысл? Во время совершения преступления Рушникова не было не только в клубе, но и в стране. Так что пускай спокойно наслаждается своим Непалом. Хотя чего он там забыл? Не иначе как просветлиться захотел. Буддизм и все такое. Хотя нет, — одернул он сам себя. — Там большинство исповедуют индуизм, насколько я помню. И граничит он с Китаем и Индией. Если только национальные парки, сафари, бенгальские тигры, кайманы. Не хотел бы я с ними встретиться поздним вечером в узком переулке, — размышлял Наполеонов. — Но их здесь нет, а в Непал я не поеду». На этой умиротворяющей ноте Наполеонов оборвал свои не относящиеся к делу мысли и отправился искать кабинет Ордынского.
Глава 3
— Скажите, Рубен Спиридонович, — обратился следователь, едва войдя в кабинет администратора клуба, — это правда, что ваш директор отсутствует?
— Правда, Аркадий Вениаминович в Непале.
— В таком случае эту кашу нам придется расхлебывать с вами, — «порадовал» Наполеонов Ордынского.
— Придется, — согласился тот, не выказывая ни особого огорчения, ни радости. — Это-то как раз понятно.
— Что-то я не слышу в вашем голосе энтузиазма, уважаемый Рубен Спиридонович, — не удержался следователь.
— Какой уж тут энтузиазм, — отозвался администратор клуба.
— Но и огорчены вы не так уж чтобы, — заметил Наполеонов.
— Просто я давно научился держать себя в руках, — ответил Ордынский. — При моей должности распускаться нельзя.
— Это мне понятно, — кивнул следователь. — А скажите-ка вы мне, Рубен Спиридонович, у Гусинкова родственники имеются?
— Я же вам уже говорил, кто его отец, — спокойным тоном напомнил Ордынский.
— Про отца я помню, — кивнул Наполеонов. — А мать?
— У него, кажется, мачеха, — ответил администратор.
— А сестры? Братья имеются?
— Двоюродная сестра имеется.
— Он вас с ней знакомил?
— Незачем было.
— Откуда же вы узнали о ней?
— Парень таскал девчонку в клуб. А папаше ее это не понравилось.
— Почему?
— Он простой работяга и считал, что его дочери не место в ночном элитном клубе.
— В смысле, элитном?
— У нас здесь собираются сливки общества, — с некоторым пафосом ответил администратор.
Наполеонов скорчил, к изумлению администратора, такую физиономию, словно у него полон рот кислятины, потом проговорил насмешливо:
— Да ваши прокисшие сливки ни один деревенский кот лопать не станет.
Ордынскому очень хотелось подняться во весь рост и заявить грозно: «Что вы себе позволяете, господин следователь?!» — но ссориться с маленьким въедливым следователем ему было не с руки. Поэтому он промолчал.
— Ладно, — тем временем проговорил Наполеонов примирительно, — вы лучше скажите мне, Рубен Спиридонович, как же так вышло, что отец парня богатый, а дядя — работяга.