Чтобы их потеря не была такой болезненной.
Я позволила нашей печальной близости продлиться всего несколько секунд, а затем отвлекла Киллиана, спросив, когда он впервые понял, что хочет работать в музыкальной индустрии.
Он говорил. Я слушала.
Я говорила. Он слушал.
И вот так это было.
Непринужденно.
Наши голоса слились в предрассветных часах, когда мы говорили обо всем и ни о чем.
ГЛАВА 24
В моих наушниках прозвучал голос Оливера:
— Звучит хорошо, но ты пропустила последнюю ноту.
Я уставилась на Оливера, сидящего за звукозаписывающей панелью за стеклом будки, а затем бросила взгляд на Киллиана. Он стоял рядом с моим звукорежиссером, скрестив руки на груди, выражение его лица, как и всегда, было непроницаемым. Я вздохнула.
— Мы занимаемся этим уже три часа без перерыва. Я устала.
— Мы должны записать вокал, чтобы у нас было достаточно времени на обработку, — напомнил мне Оливер.
Я ждала, что Киллиан вмешается, настоит на том, чтобы я сделала перерыв, но он стоял молча.
Мы тайно встречались последние три недели.
Это было блаженство, непохожее ни на что.
Но одновременно и расстраивало, потому что каждый раз, когда мы входили в офис лейбла, мужчина, который улыбался, дразнил и играл со мной в постели, превращался в мужчину, который впервые подошел ко мне на Бьюкенен-стрит.
Холодный. Отчужденный. Безличный.
Раздраженная, я сорвала наушники.
— Я делаю перерыв. Если только вы не хотите, чтобы я потеряла голос.
Я бросила наушники и выбралась из кабинки. Оливер развернулся на стуле в мою сторону.
— Мы не пытаемся истощить твой голос. Нам многое предстоит сделать за короткий промежуток времени. И, честно говоря, я не осознавал, что мы здесь так долго без перерыва.
Не глядя на меня, Киллиан достал свой телефон и нажал кнопку быстрого набора.
— Ева, — сказал он, — нужен обед во вторую студию для Оливера и Скайлар… — Он отнял телефон от уха и посмотрел на меня и звукорежиссера. — Бутерброды и суп?
— Звучит неплохо, — ответил Оливер. — Попроси Еву принести еще спрайт.
Я кивнула, стараясь не смотреть на своего — на самом деле я не знала, как называть — Киллиана. Был ли он моим парнем? Прямо сейчас, в этот момент, у меня были более теплые отношения с местным почтальоном.
— Отлично. Спасибо, Ева. — Он убрал телефон. — Мне нужно ответить на несколько звонков. — Он посмотрел на Оливера. — Если я тебе понадоблюсь, я буду в своем кабинете.
Я смотрела, как уходит Киллиан, бросив мне неопределенный кивок в знак признательности, и почувствовала, теперь уже знакомую боль в груди. Мы записывали альбом, как и другие артисты лейбла. Таким образом, нам всем приходилось работать по расписанию. Это означало, что в течение последних двух недель я постоянно была в студии. Хотя Киллиан старался присутствовать на записи, он был так холоден со мной, что это причиняло боль.
Но потом вечерами, заходя в мою квартиру, был полной противоположностью. Он был любящим, страстным и таким внимательным, что это заставило меня на мгновение забыть о человеческой сосульке, в которую он превращался на работе.
Эта абсолютная сосредоточенность в студии на том, чтобы поскорее завершить альбом, и отсутствие заботы в мою сторону — насколько я устала или насколько эмоционально взволнована — начинали выводить меня из себя. И еще одно! Мы всегда встречались в моей квартире. Я никогда не была у Киллиана. Почему меня не пускают в эту часть жизни?
Наши отношения держались в секрете.
И это заставляло меня саму чувствовать себя маленьким грязным секретом.
Эти два понятия были взаимоисключающими.
— Эй, — сказал Оливер, когда я плюхнулась на сиденье рядом с ним. — Если это слишком, я могу сказать Киллиану, что нам нужно перенести запись.
Я скривила рот.
— И нарушить его расписание? Нет, спасибо. Я бы так с тобой не поступила.
Он пожал плечами.
— Я бы взял на себя удар. Давление на артистов может привести к неприятным последствиям. Ты права, мы не можем перетруждать твой голос, иначе его можно потерять.
— Все в порядке. Я в порядке.
Я заботилась о голосовых связках, поддерживая горло увлажненным. В течение дня я пила много воды комнатной температуры. Плюс, снова избегала кофеин. Когда я с группой была в туре, то придерживалась диеты: никакой острой и кислой пищи, и старалась как можно больше отдыхать между выступлениями. Ребята купили мне специальную электронную доску, которую я вешала себе на шею, и через нее и общалась с ними. Они получили от этого особое удовольствие.