Той ночью, когда они вышли из студии, Шон просто пошел рядом с ней.
— Что ты делаешь? — поинтересовалась у него Ру, после того, как они прошли пару кварталов. Она остановилась.
— Иду в том же направлении, что и ты, — спокойно сообщил Шон.
— И как долго ты намереваешься прогуливаться в том же направлении, что и я?
— Возможно, всю дорогу.
— Зачем?
— Затем, что я так хочу, — ответил он как истинный аристократ.
— Позволь мне кое-что тебе объяснить, парень, — сказала Ру, ткнув указательным пальцем ему в грудь. — Ты будешь провожать меня домой или в случае, если я тебя попрошу, или если я тебе это позволю, но не просто потому, что ты «так хочешь». Что ты будешь делать, если я хочу не позволять тебе это?
— А что ты будешь делать, — спросил Шон, — если я захочу идти с тобой в любом случае?
— Я вызову полицию, — ответила она. Определенно, грубость на нем не срабатывала.
— Хм, и ты полагаешь, что полиция меня остановит?
— Не люди-копы, а вампиры, которые служат в силовых структурах.
— И после этого ты лишишься партнера, ты этого хочешь?
Это был сложный вопрос. Нет, она этого не хотела. И поскольку вампиры, которые хотели бы танцевать за деньги, были наперечет, она на довольно долгое время осталась бы без пары. А это означало бы, что она не смогла бы зарабатывать. А если она не сможет зарабатывать…
— Это шантаж, — произнесла она.
— Называй это, как хочешь, — ответил он. — Я провожаю тебя домой.
Его острый нос дернулся в воздухе, когда он кивнул головой в нужном направлении.
Расстроенная и озадаченная, Ру снова закинула сумочку на плечо. Он сел вместе с ней в автобус, вышел возле ее дома, и за всю дорогу они не обменялись ни одним словом. Когда Ру поднялась на крыльцо, он дождался, пока она отомкнет дверь и исчезнет внутри. Он мог видеть, как она поднимается по лестнице подъезда, отошел в тень и дождался, пока не загорелся свет в ее окне на втором этаже.
После этой ночи он открыто провожал ее до дома каждый раз, не произнося ни слова. На четвертую ночь он поинтересовался, как у нее дела в университете. Она рассказала ему, что писала тест по геологии. На следующую ночь, когда он пожелал ей сладких снов, он улыбнулся. Уголки его твердого рта поднялись, и он стал похож на мальчишку.
На шестую ночь, когда Ру и Шон выходили из автобуса, его окликнула женщина. Когда женщина перешла через улицу, Ру узнала Хэйли, танцовщицу из «Черной Луны». Ру видела всех, кто работал в «Черной Луне», но старалась избегать их, что вампиров, что людей. Она могла принять как приятелей других танцоров «Голубой Луны». Но танцоры «Черной Луны» заставляли ее внутренне съеживаться.
— Привет, что вы вдвоем здесь делаете? — произнесла Хэйли. Ей было далеко за двадцать, у нее были кудрявые русые волосы и приятное круглое личико. Не ответить на ее доброжелательное приветствие было невозможно, даже Шон подарил ей столь редкую у него улыбку.
— Возвращаемся с тренировки, — ответил Шон, пока Ру молчала.
— А я была у мамы, — прощебетала Хейли. — Ей, вроде, получше.
Ру знала, что должна что-нибудь сказать, иначе покажется невозможной снобшей.Может, я и в правду, сноб, подумала она безрадостно.
— Твоя мама лежит в больнице?
— Да, в Ван Дайвер Хоум, через два квартала.
Ру пару раз проходила мимо и подумала, что это довольно мрачное место, особенно для пожилых родственников.
— Сочувствую, — сказала она.
— Она в крыле для больных Альцгеймером, — Хэйли отмахнулась от выражения сопереживания на лице Ру. — Если бы я не работала на Сильвию, не знаю, как бы мне удалось оплачивать счета.
— Ты работаешь и днем?
— Разумеется. Каждый день, и вечер, если не работаю у Сильвии. Я — официантка. Фактически, я возвращаюсь на работу. Я бегаю навестить маму в перерывах. Была рада видеть вас обоих.
Хэйли заспешила прочь, и ее высокие каблуки застучали по тротуару. Она свернула в «Биссонэ» — бар в соседнем квартале.
Ру и Шон возобновили свой недолгий путь к дому Ру.
— Она не святая, но и не так проста, как ты думаешь, — сказал Шон, когда они дошли до здания.
— Да, я это поняла, — поддавшись импульсу, она стремительно его обняла и быстро, не оглядываясь, взбежала по ступенькам.
Две недели спустя трое вампиров и трое человеческих женщин из «Голубой Луны» оказались в отдаленной, пустой комнате особняка Джаслоу. Конни Джаслоу не слишком беспокоилась о стыдливости танцоров, и потому выделила одну комнату для представителей обоего пола. В некотором смысле, миссис Джаслоу была права. Танцоры знали о теле все, тела были их инструментом, их работой. По крайней мере, там была смежная уборная, и женщины по очереди заходили туда, чтобы надеть свои костюмы и поправить парики, мужчины же обошлись и так.